Пушкин и крепостное право
ПЕРЕЧИТЫВАЯ «ЕВГЕНИЯ ОНЕГИНА»
Александр Петриков
Александр Васильевич Петриков родился 20 января 1957 года в с. Писаревка Унечского района Брянской области. Российский учёный, академик РАСХН (2003), академик РАН (2013), доктор экономических наук, профессор, заслуженный деятель науки РФ.
В эволюции взглядов Пушкина на крестьянский вопрос важное место занимает его освещение в «Евгении Онегине», и в особенности в деревенских главах, которые создавались или дорабатывались в основном в Михайловском, и поэт непосредственно наблюдал крепостную действительность . О том, как отразилось крепостное право в романе, в пушкиноведении нет единого мнения. Д. Писарев считал, что крепостные порядки нарисованы Пушкиным в «светло-розовом колорите» и на основе сведений, сообщаемых в «Евгении Онегине», о взаимоотношениях между дворянами и крестьянами «мы имеем полное право умозаключить, что крепостное право доставляло весьма много пользы и удовольствия как помещикам, так и мужикам. Помещики имели возможность обнаруживать свое великодушие, мужики имели возможность учиться у них бескорыстию, служанки развивали в себе эстетическое чувство и способность нравственного самообладания – словом, все благоденствовали и взаимно совершенствовали друг друга» .
Такой взгляд дал повод В. Брюсову начать свою статью «Пушкин и крепостное право» с утверждения: «Было время, когда Писарев обвинял Пушкина в том, что в “Евгении Онегине” он просмотрел такое явление, как крепостное право» . В этом утверждении Брюсов не совсем прав: Писарев не считал, что Пушкин в «Евгении Онегине» просмотрел крепостное право. Писареву не понравилась «светло-розовая» картина крепостных порядков, нарисованная в романе.
В. Брюсов трактует большинство из упомянутых Писаревым эпизодов «Евгения Онегина» по-своему, как явное свидетельство жестокосердных крепостных порядков .
Каждый автор, конечно, имеет право на интерпретацию текста романа, но несомненно, на наш взгляд, одно: градус критики крепостного права в «Евгении Онегине» (если правомерно употребить здесь слово «критика») по сравнению, например, со второй частью стихотворения «Деревня» на порядок ниже.
Прежде всего, к главному герою романа Евгению Онегину никак не применимы эпитеты, которыми Пушкин характеризует хозяина поместья в стихотворении «Деревня», – «неумолимый владелец», «бесчувственный злодей». Наоборот, Онегин облегчает участь крестьян: «Один среди своих владений, / Чтоб только время проводить, / Сперва задумал наш Евгений / Порядок новый учредить. / В своей глуши мудрец пустынный / Ярем он барщины старинной / Оброком легким заменил; / И раб судьбу благословил».
Поступок Онегина по тем временам весьма необычен, недаром он вызывает неодобрение владельцев соседних имений. Начинание Онегина не поддержано Ленским, хотя одной из тем их дружеских споров были, по всей видимости, крепостные порядки – «предрассудки вековые», по выражению Пушкина. Кроме того, Ленский вернулся в Россию сразу по окончании Геттингенского университета, где подробно изучались труды Адама Смита и выпускникам прививались идеи экономической свободы.
Конечно, Онегин отнюдь не либерал, он вводит оброк не из твёрдой веры в необходимость хозяйственных реформ, а «чтоб только время проводить» . Крестьяне не обращаются в «свободных хлебопашцев», а такая возможность представлялась помещикам с 1803 года, и наиболее свободолюбивые из них так и поступали, хотя таковых среди дворян было гораздо меньше, чем заменявших барщину оброком . Но тем не менее участь крестьян улучшена – ярмо старинной барщины (в черновике романа «ярмо боярщины старинной», т. е. существовавшей в имении Онегиных с давних («боярских») времён), заменено не просто оброком, а «лёгким оброком», что существенно для благополучия крестьян. Такой шаг немыслим для «неумолимого владельца» из стихотворения «Деревня».
Порядки, царящие в поместьях Онегина, Лариных и их соседей, никак нельзя назвать «барством диким», ужасные картины которого нарисованы Пушкиным в «Деревне». Мы уже видели, что Брюсов в своей статье старательно перечисляет проявления крепостного права в «Евгении Онегине», но их никак нельзя отнести к язвам крепостничества. Во всём окружении Онегина и Лариных находится один Гвоздин – «хозяин превосходный, владелец нищих мужиков» .
О «крепостной нищете» Пушкин упоминает в беловой рукописи 43‑й строфы четвёртой главы романа:
В глуши что делать в эту пору?
Гулять? – Но голы все места,
Как лысое Сатурна темя
Иль крепостная нищета .
Однако в окончательной редакции «Евгения Онегина» данный вариант заменён другим, уже без упоминания «крепостной нищеты»:
В глуши что делать в эту пору?
Гулять? Деревня той порой
Невольно докучает взору
Однообразной наготой .
Между тем практически во всех советских изданиях романа, в т. ч. в полном собрании сочинений Пушкина 1937 года и его перепечатке 1995 года, вариант беловой рукописи рассматриваемой строфы непременно приводился в подстрочной сноске основного текста . Тем самым публикаторы всякий раз не упускали случая напомнить читателю о том, что Пушкин видел бедственное положение крепостной деревни.
Отношения между помещиками и крепостными в имении Лариных точнее всего можно охарактеризовать словами «патриархальность», «социальный мир», «близость повседневных привычек и образа жизни».
Владелец поместья Дмитрий Ларин – добрый помещик: «Отец ее был добрый малый…» ; «Он был простой и добрый барин» . Из письма Татьяны к Онегину известно, что она «бедным помогала» .
Никак не вписываются в крепостной статус отношения между Татьяной и её няней (как и отношения между Пушкиным и его няней – Ариной Родионовной). Татьяна как очень близкому человеку доверяет няне свои самые сокровенные мысли и чувства – признаётся в любви к Онегину и просит передать ему письмо. Няня души не чает в своей воспитаннице. Вот характерный отрывок из беловой рукописи романа, не вошедший в опубликованный текст (следовал за строфой XXII второй главы):
Ни дура англинской породы,
Ни своенравная мамзель,
В России по уставу моды
Необходимые досель,
Не стали портить Ольги милой.
Фадеевна рукою хилой
Её качала колыбель
Она же ей стлала постель,
Она ж за Ольгою ходила,
Бову рассказывала ей,
Чесала шелк ее кудрей,
Читать «Помилуй мя» учила,
Поутру наливала чай
И баловала невзначай .
В отрывке, кроме перечисления формальных обязанностей няни, которые могли выполняться и иностранной мамкой, упоминаются действия, свидетельствовавшие о тёплом отношении няни к своей воспитаннице. Ведь, наверное, никто не обязывал Фадеевну рассказывать Ольге «Бову», учить её молитвам и тем более баловать. А уж невзначай баловать может только любящий человек. Возможно, что няня отчасти компенсировала Татьяне недостаток внимания со стороны родителей, ведь Татьяна «в семье своей родной казалась девочкой чужой».
О социальном мире между крепостными и помещиками говорят и бытовавшие у Лариных общие игры и дружба крестьянских и господских детей: няня «…собирала для Ольги на широкий луг всех маленьких её подруг» (в одном из вариантов беловой рукописи «мамушка сбирала») .
Рассмотрим ряд эпизодов романа, характеризующих крепостные порядки в имении Лариных. Хрестоматийным примером являются методы управления поместьем Прасковьи Лариной:
Она езжала по работам,
Солила на зиму грибы,
Вела расходы, брила лбы,
Ходила в баню по субботам,
Служанок била осердясь –
Все это мужа не спросясь .
Из этих строк ясно, что Ларина как самовластная помещица пользуется всеми типичными приемами крепостного управления. Но одновременно отрывок свидетельствует, что крепостные отношения в поместье несколько смягчены. Во-первых, Ларина не передоверяет управление имением приказчику, ключнице или старосте, а занимается хозяйством сама. Тем самым крестьяне избавлены от опеки со стороны назначенных помещиком или выборных управителей, часто весьма обременительной и усугубляющей крепостной гнёт. Во-вторых, Ларина бьёт, а не сечёт служанок. Вариант «служанок секла» присутствует в черновом варианте строфы , вариант «служанок секла осердясь» – в беловой рукописи , но они исключены из основного текста. Битьё – наказание суровое, и то, что Ларина к нему прибегает, свидетельствует, что в имении царят отнюдь не милосердные порядки. Но служанок она всё‑таки не сечёт. Кроме того, ничего не говорится о наказаниях крестьян, не относящихся, как служанки, к дворне.
Всё это не позволяет Пушкину сравнить Прасковью Ларину с героиней комедии Д. И. Фонвизина Простаковой – самовластной и жестокосердной крепостницей. А такое сравнение, как известно, вкралось в отдельное издание второй главы романа 1826 года. В примечании к главе шестой, вышедшей в свет в 1828 году , сказано, что среди значительных ошибок, вкравшихся в уже изданные главы, значится ошибка в строфе XXXII главы II, опубликованной в 1826 году: вариант «как Простакова управлять» нужно исправить на «единовластно управлять» .
Одним из суровых проявлений барской воли Брюсов считает бытовавший у Лариных наказ служанкам непременно петь во время сбора ягод в помещичьем саду, «чтоб барской ягоды тайком уста лукавые не ели» . Но ведь этот запрет легко обходится, если девки будут петь поочерёдно. Недаром Пушкин в беловом автографе называет его в одном из вариантов «славой русской простоты», а в другом – «затеей милой простоты» .
Грустным явлением крепостной действительности были чрезвычайно ранние браки без согласия жениха и невесты. Вот характерный рассказ Татьяниной няни о своей жизни:
…В эти лета
Мы не слыхали про любовь;
А то бы согнала со света
Меня покойница свекровь. –
«Да как же ты венчалась, няня?»
– Так, видно, бог велел. Мой Ваня
Моложе был меня, мой свет,
А было мне тринадцать лет.
Недели две ходила сваха
К моей родне, и наконец
Благословил меня отец.
Я горько плакала со страха,
Мне с плачем косу расплели
Да с пеньем в церковь повели .
Рассматривая брак по принуждению как яркое свидетельство несправедливости крепостных порядков, не лишним будет, однако, заметить, что Прасковью Ларину так же «не спросясь ее совета… повезли к венцу». Она не была влюблена в будущего супруга, а «поневоле… вздыхала по другом, который сердцем и умом ей нравился гораздо боле…» . Чего же больше в таких браках – влияния крепостничества или патриархальных устоев семейной жизни того времени, когда решающую роль при заключении браков играли не чувства молодых людей, а родительская воля?
Формированию социальной близости между помещиками и крестьянами способствовало следование одних и других общим традициям социальной жизни, а также образцам повседневного поведения.
Быт и образ жизни семьи Лариных сродни традициям крестьянского мира:
Они хранили в жизни мирной
Привычки милой старины;
У них на масленице жирной
Водились русские блины;
Два раза в год они говели;
Любили круглые качели ,
Подблюдны песни, хоровод ;
В день Троицын, когда народ
Зевая слушает молебен,
Умильно на пучок зари
Они роняли слезки три;
Им квас как воздух был потребен…
Деревенским традициям следует и «русская душою» главная героиня романа: «Татьяна верила преданьям / Простонародной старины» . Она, как и дворовые девушки, участвует в святочных гаданиях, ворожит по совету няни.
«Привычки милой старины» характерны прежде всего для мелкопоместных дворян, представителями которых и являются Ларины, но отнюдь не для крупных землевладельцев, проводящих жизнь вдалеке от своих поместий, в городах, и воспитанных в традициях общеевропейской, а не национальной культуры.
Но симпатии автора романа, безусловно, на стороне мелкопоместного дворянства. И Пушкин не скрывает своих чувств. На это указывает уже имя главной героини Татьяны Лариной. В ранних вариантах романа она носила имя Ольга, но затем Пушкин производит замену, учитывая, что имя Татьяна, а также «сладкозвучнейшие греческие имена, каковы, например: Агафон, Филат, Федора, Фекла и проч., употребляются у нас только между простолюдинами» :
Ее сестра звалась Татьяна…
Впервые именем таким
Страницы нежные романа
Мы своевольно освятим.
И что ж? оно приятно, звучно;
Но с ним, я знаю, неразлучно
Воспоминанье старины
Иль девичьей!
Пушкин величает крепостную крестьянку, прядущую перед лучиной, «девой» , несмотря на то, что традиционно так именовались только представительницы высшего сословия, а благородных барышень, наоборот, называет «девчонками» .
В беловом автографе четвёртой главы упоминается, что Онегин «носил… русскую рубашку» . Перечисление симпатий к миру простолюдинов, рассыпанных в романе, можно продолжать и далее.
Крестьяне платят за гуманное отношение взаимностью. О любви няни к своей воспитаннице мы уже упоминали. А вот трогательная сцена прощания крестьян с помещицами Лариными при отъезде в Москву:
И вот в избе между слугами
Поднялся шум, прощальный плач…
В черновом варианте:
<Вот> между бабами, слугами
Раздался вой, прощальный плач…
Такие чувства проявляют только при расставании с родными людьми.
Между созданием стихотворения «Деревня» и деревенских глав «Евгения Онегина» прошло немногим более пяти-шести лет, а создаётся впечатление, что они написаны разными авторами, если иметь в виду отношение к крепостному праву. В «Деревне» во второй части стихотворения дана хрестоматийная картина ужасов крепостничества:
Везде невежества убийственный позор.
Не видя слез, не внемля стона,
На пагубу людей избранное судьбой,
Здесь барство дикое, без чувства, без закона,
Присвоило себе насильственной лозой
И труд, и собственность, и время земледельца.
Склонясь на чуждый плуг, покорствуя бичам,
Здесь рабство тощее влачится по браздам
Неумолимого владельца.
Здесь тягостный ярем до гроба все влекут,
Надежд и склонностей в душе питать не смея,
Здесь девы юные цветут
Для прихоти бесчувственной злодея.
Опора милая стареющих отцов,
Младые сыновья, товарищи трудов,
Из хижины родной идут собой умножить
Дворовые толпы измученных рабов.
Такие картины напрочь отсутствуют в сельских главах «Евгения Онегина».
