ШАРЛОТТА КОРДЕ
с бензопилой

Алексей Афанасьевич Яшин родился 6 мая 1948 года в пос. Белокаменка Мурманской области.
Советский, российский писатель-прозаик, член Союза писателей СССР (с 1989 г.), Союза писателей России и Белорусского литературного союза «Полоцкая ветвь», главный редактор Всероссийского литературно-художественного и публицистического журнала «Приокские зори» (Тула); учёный-биофизик.
А. А. Яшин является лауреатом более пятнадцати литературных премий.
Автор многих научных публикаций в отечественных (СССР и РФ) и зарубежных изданиях и издательствах, в том числе семидесяти пяти монографий, изданных в СССР, России, Германии, на Украине, изобретений, защищённых авторскими свидетельствами СССР и патентами РФ и Украины, научных открытий № 356, 436, зарегистрированных в МААНОИ/МААНО, многих учебных пособий.
В числе монографий, изданных в Москве, Туле, Твери, серии: «Биофизика полей и излучений и биоинформатика», «Электродинамика и информатика живых систем», «Экспериментальная электромагнитобиология», «Макро- и микроскопическая биофизика и биоинформатика».

Беседуют два старинных приятеля, преподаватели Тулуповского университета профессор Игорь Васильевич Скородумов и доцент Николай Андреянович, вспоминают страшное происшествие в дачном кооперативе «Геофизик», когда сын, зациклившись в интернете, отрезал голову своему отцу, приняв его за игрового покемона.
– Кстати, Васильич, что там в «Толоке» в сообщении о случае в твоём «Геофизике» попутно вспомнили о похожем, произошедшем в нашем универе пару лет назад?
– Не мой, не мой, Андреяныч, этот злосчастный «Геофизик»! Я туда почти перестал ездить после того, как добрые коллеги по факультету меня под монастырь подвели, использовав как раз тему моей дачи. Последнего удовольствия летней жизни, собаки, лишили! История же эта потому в прессу и телевидение не попала, да и в самом университете лишь прошелестела – вишь, ты даже не знаешь, хотя в вашем «пентагоне» люди дикие, отшельниками от остальных факультетов живёте… – что, во-первых, начальство университетское, а на носу очередная пятилетняя аккредитация, нажало где надо в чиновных верхах, ничего в СМИ не попало; во-вторых и в основных, так сказать, героем дня здесь была слегка перезрелая девица, поэтому основные вестовщицы-сплетницы университета, то есть бабы из главного корпуса, по женской солидарности и врождённой, инстинктивной злобе на мужиков (не своих… а может, и своих) ограничились лишь перешёптыванием между собой с выводом: так ему, подлецу, и следовало!
Коль скоро эта «героиня» – наподобие Шарлотты Корде, но только не в плане высокой политической мести, а сугубо в личном – трудилась компьютерщицей, хотя не по увлечению, как мальчик Дэн, но по профилю своей работы в служебно-техническом отделе университета, возможно, всё те же «покемонные» персонажи и подсказали способ отмщения неверному другу. Вне всякого сомнения, даже компьютерщики по работе, но с играми этими знакомы… А дело обстояло следующим образом.
Компьютерщица эта – имени не знаю, поэтому буду называть К. – перезрела за третий десяток незамужней. А ведь всё способствовало: обладательница собственной квартиры, какая-никакая, но зарплата повыше прожиточного минимума, родители среднеобеспеченные из района подкидывали на тряпки-помадки. Главное, совсем не дурнушка, всё при ней, неглупа в житейском плане, язык умеренно хорошо подвешен, опять же всегда по моде прикид. Видно, как все нынешние, долго выбирала, всё принца из-за горы, где славны бубны, ждала… Словом, хорошо всем знакомый типаж, у меня в подъезде сразу две таких проживают.
Тут среди женского населения поветрие пошло: раз в год обязательно слетать на забугорный курорт даже при скромных доходах, как сейчас принято зарплату называть. Незамужних волновали перспективы познакомиться на жарких пляжах с начинающим миллионером, хотя бы в рублях, на худой случай – с папиком-содержателем; замужние же руководствовались господствующим во всех умах принципом тусовки: Валька уже два раза в Таиланде побывала, а я чем хуже? Тянули за собой мужей, которым глубоко плевать на всю эту экзотику: «Что ты – турок, что ли, не видела? Съезди в Москву, а то на наш рынок сходи: одни азербайджанцы за прилавками. А прочих чёрных и цветных толпами встретишь у корпусов общежитий политеха, то бишь сейчас университета!» Глупые они, мужья; у них весь принцип тусовки на машины направлен: у Васьки хотя и подержанный, но «мерин», а у меня дешёвая азиатчина калужской сборки…
Так К. попала в Хургаду, где очаровала видного парня-египтянина на пять лет её моложе, к тому же хорошо маракующего по-русски: учился в Новочеркасском техническом университете. Тоже компьютерщик и неженатый. Рыбак рыбака видит издалека. Так они под жарким солнцем бога Ра слюбились, что по приезде в Тулуповск уже через неделю К. пошла в женскую консультацию за направлением на аборт. Через пару месяцев, что ушли на оформление загранпаспорта, получение рабочей визы и прощание перед долгим расставанием с безутешными родственниками, египетский араб Ахмет прибыл в Тулуповск, поселился у возлюбленной и занялся оптовой торговлей, замыкая цепочку посредников по доставке родных египетских даров долины Нила и средиземноморского побережья в овощные и фруктовые лавки, магазины и рыночные ряды Тулуповска.
К. расцвела красотой завершения первой молодости, сияла счастьем за своим рабочим компьютером, уже снисходительно-милосердно посматривала на своих незамужних подруг. Ахмета за глаза она именовала «мой»: «Ах, девушки, не смогу я сегодня задержаться на наш предновогодний корпоративчик, мой с работы вот-вот голодный придёт, ужин успеть бы разогреть!»
Бежала домой, разогревала жирный, хорошо проперчённый, как любил Ахмет, ужин как на бригаду работяг. Неторопливо, от пуза поев, тот час-другой щёлкал клавишами ноутбука, отправляя торговые ведомости в египетскую фирму-поставщик, затем до одури смотрел эротику по телевизору, подключённому на спутниковую антенну, купленную на деньги К., в то время как та до ночи кочегарила на кухне, готовя восточные яства на следующий трудовой день. Она постоянно не высыпалась, ибо Ахмет до утра демонстрировал преимущества секретов любви древнеегипетского культа богини Изиды перед хвалёной Камасутрой…
Денег Ахмет ей не давал, поясняя, что все выплаты от египетской торговой фирмы он вкладывает в расширение своего бизнеса – на светлое будущее. «Ах ты, мой добытчик!» – восхищалась К., всё чаще обращаясь к родителям за вспомоществованием. Восточная пряная мясная пища стоила дорого, да и Ахмет, как уважаемый коммерсант, не должен одеждой падать в грязь.
Прошли осень, зима и весна. В начале лета К. начала робко, издалека заводить разговоры об узаконении их отношений: любовная необуз­данность избранника уже несколько раз заставляла посещать женскую консультацию за направлениями. Сам Ахмет презирал обычные мужские средства, недостойные правоверного, а ей пилюли, даже патентованные, не всегда помогали; казалось, сама физиология не в силах противостоять неистовой мужской силе восточного человека…
Но как-то в летний воскресный, выходной для обоих, день К. отважилась на серьёзный разговор. Намеренно продлив почти до полудня любовные упражнения и накормив Ахмета особо изысканным и обильным обедом, она подсела на диван к задремавшему от такого удовольствия спутнику жизни и прямо спросила о дне свадьбы. И где она будет: в Тулуповске или в его семейном кругу в Египте?
Блаженствовавший в сладостном полу­сне-полуяви Ахмет, без того уже привыкший особо не выбирать слова в обращении с дармовой любовницей, кухаркой и прислугой, с простодушной прямотой потомка бедуинов, не раскрывая обленившиеся веки глаз, досадуя на помеху всё более сковывавшему его мускулистое, но уже оплывающее жирком тело сну, выругался чисто по-русски. Затем добавил по существу: «Какая свадьба?! И зачем мне она? И так хорошо: жратва дома всегда готова, проживание дармовое, русская мягкая баба всегда под боком. Вот ещё пару годков поживу здесь, денег подкоплю, заведу побольше знакомств в торговых сетях в Тулуповске и в Москве, потом вернусь в Египет и открою свою фирму. Даже название придумал уже: «Рашен поток: Ахмет и сыновья». – «Какие сыновья?» – К. всё ещё лелеяла мечту о замужестве; может, их будущие сыновья? «Какие-какие, у меня ведь дома жена и двое маленьких сыновей. Подрастут – будут папе в торговле помогать…»
Ахмет окончательно заснул, откинув на низенькой диванной подушке-валике голову, так что онемевшая К. видела только мощный кадык и подбородок, заросшие кучерявистой чёрной бородкой а-ля моджахед, уже третий год бренд номер один во всём мусульманском и европейском мире.
К. никогда не страдала гипертонией, поэтому не могла понять: отчего это в голове застучало, сердце забилось, неведомая раньше лёгкость и невесомость овладели телом. А сознание как-то раздвоилось, словно шумно бегущая река наткнулась на песчаный островок и побежала вправо и влево, огибая препятствие. Она встала на неощущаемые, но крепко держащие её ноги, по привычке сняла со спинки дивана плед с арабскими витиеватыми узорами и бережно укрыла под самый заросший кадык возлюбленного. В голове лейтмотивом зазвучала, бесконечно повторяясь, песенка про город Сочи, часто исполняемая музыкальными эфэм-радиостанциями: «…А впереди ещё три дня и три ночи, и шашлычок под коньячок вкусно очень».
Подпевая о Сочи засевшему где-то между затылком и теменем популярному певцу, К. отправилась на кухню, достала из заветного ящичка все имевшиеся деньги, положила в свою сумочку, подумала: «Если мало окажется?», прошла в прихожую и впервые в жизни обшарила чужие карманы – рабочий пиджак Ахмета. Переодевшись в уличное, вышла из квартиры, тихонько притворив дверь.
Ноги сами по себе несли её – куда им надо. Некстати вспомнила, что мужики, крепко выпившие, называют это автопилотом. Пилот? С какими тайными надеждами и суеверным страхом летела она когда-то на боинге в Хургаду… Магазин инструментов «Подмастерье» располагался в их квартале через пару дворов. Когда расплачивалась за болгарку, хорошо знакомую ей – у хозяйственного отца в их собственном доме всё имелось, даже дочери пару раз урок пользования преподал, – за­игрывающий парень-продавец поинтересовался: зачем, мол, такой красотке грубый мужской механизм? «В Сочи еду», – ошарашила она любознательного и вышла из магазина; правую руку оттягивала тяжёлая коробка. Несмотря на тяжесть, она торопилась: Ахмет может проснуться, а её дома нет. Кто же ему на диван подаст полдник с кофе и рахат-лукумом?
…Через пару часов её увезла специальная санитарная машина.
Истинно сказано в «Поучениях Владимира Мономаха», что жену свою должно любить, но не давать ей власти над собой. А Андрей Лесков как-то записал слова своего знаменитого отца: «Каждому человеку суждено погибнуть так или иначе. Иному от денег, другому от безденежья, третьему от жены, четвёртому от любовницы…» Что в данном случае и сбылось.