Кого оплакивала мать Олега Кошевого?

Ответ на этот вопрос даёт сама жизнь

«Кого оплакивала мать Кошевого» – так названа большая статья, занявшая целую страницу в газете «Куранты» от 23 ноября 1991 года. Автор статьи Маргарита Волина не поставила вопросительного знака, а поэтому название статьи звучит утвердительно, не оставляя сомнений в том, что автор знает истинную правду, касающуюся этой трагической темы…

У человека осведомлённого статья вызывает не только недоумение, но и возмущение. В статье Маргарита Волина постоянно именует Кошевую Еленой Андреевной, в то время как (это известно почти каждому бывшему школьнику!) звали Кошевую Еленой Николаевной. Члена штаба «Молодой гвардии» Виктора Третьякевича называет Третьяковичем.
В прошлом актриса, а теперь журналистка, М. Волина описывает своё пребывание в Краснодоне в то время, когда она прибыла туда, чтобы вместе со своими товарищами выступить на сцене с литературным монтажом, составленным по мотивам романа «Молодая гвардия».

«В Краснодоне давать «спектакль-концерт» по роману «Молодая гвардия» нам не разрешили», – сообщает бывшая актриса.
А почему не разрешили? Да потому, утверждает она, что о подвигах молодогвардейцев никто ничего в Краснодоне не знал, что «всё описанное в романе «Молодая гвардия» неправда и ложь!».
Вот как она описывает своё пребывание в Краснодоне: «Мне хотелось одной побродить по Краснодону и одной побывать в музее Олега Кошевого. Увы! Не только о музее Кошевого, но даже о самом Олеге либо никто ничего не слышал, либо не хотел со мной говорить».

Есть веские основания усомниться в подобных встречах с краснодонцами… Когда всего два года спустя после окончания войны снимался по свежим следам событий фильм «Молодая гвардия», мы были свидетелями того, как по улицам Краснодона строем под звуки горнов и барабанов проходили отряды школьников, направлявшиеся на Садовую улицу к Дому-музею «Молодая гвардия». Так что найти музей было нетрудно – было бы желание. И конечно, краснодонцы прекрасно знали о подвигах своих земляков – после выхода в свет романа самые крупные шахты города, на которых работало большинство горожан, были переименованы и стали называться: шахта имени Олега Кошевого, шахта имени Сергея Тюленина, шахта «Молодогвардейская» и т. д.

В музее «Молодой Гвардии»
В музее «Молодой Гвардии»

Разговор о музее не основная тема в статье М. Волиной. Главное состоит в том, что она напрочь отрицает правдивость событий, описанных в романе. И, по её словам, пришла она к этим выводам после беседы с матерью Серёжи Тюленина Александрой Васильевной. Вот как рассказывается об этой встрече:
«В выражениях Александра Васильевна не стеснялась. Она костерила, честила Александра Александровича и только матюками не обкладывала. Попутно доставалось и Кошевой.
«Немцев приваживала! И ваш Александр Александрович всё около её тёрся! Конечно, она из матерей самая молодая, культурная! А с нами, со старухами, какой ему интерес? Что Кошевая ему наболтала, то он и набрехал! А в тюрьме сидела я, а не Кошевая. И меня смертным боем били, а не её!»»

Если обратиться к судебным свидетельским показаниям, с которыми нам приходилось знакомиться, то станет ясно, что в тюрьме смертным боем били не только Александру Васильевну. Били нещадно и Марию Андреевну Борц, и её маленькую дочь Люсю, которую полицаи повесили на проволоке в проёме окна на решётке, имитируя повешение. Мать тогда валялась на полу в беспамятстве, а из шеи девочки хлестала кровь… Шрам вокруг шеи остался навсегда, хотя со времени пыток прошло без малого пятьдесят лет… Били и мать Любы Шевцовой Ефросинью Мироновну. Били и других родителей молодогвардейцев, а также их родственников. Били и Елену Николаевну Кошевую…

Как известно, провал организации начался с доноса-записки Геннадия Почепцова.

В следственном деле, касающемся этого предателя, можно прочесть показание, которое он дал нашему военному трибуналу: «В полиции я рассказал также, что комиссар всей «Молодой гвардии» – Олег Кошевой…» Из-за этого показания Е. Н. Кошевую доставили в полицию самой первой! Дознание вели гестаповцы Фромме и Швайде. Елену Николаевну избили до полусмерти, сломав два отростка в позвоночнике. По этой причине она осталась больным человеком навсегда. Болезнь с каждым годом прогрессировала. Последние десять лет Елена Николаевна уже не выходила на улицу.

Олег Кошевой с матерью Еленой Николаевной
Олег Кошевой с матерью Еленой Николаевной

Во время первого допроса гестаповцы потребовали, чтобы в тюрьму немедленно доставили бабушку Олега Веру Васильевну. По их мнению, не в пример матери бабушка должна была дать нужные показания. На их требование полицаи ответили, что бабушка больна тифом, находится в бессознательном состоянии и доставить её невозможно. Испуганные гестаповцы приказали отвести Елену Николаевну домой и впредь в тюрьму не приводить из-за опасности распространения тифа…

Брат Елены Николаевны Николай Николаевич Коростелёв подробно рассказывал мне об этом трудном периоде их жизни. Олег со своими товарищами успел уйти из города. Бабушку Веру и Елену Николаевну полицаи загнали в тёмную каморку, ранее служившую кладовкой. В доме круглосуточно дежурили полицаи. Казалось, из-за того, что Елену Николаевну запретили приводить на допросы, в доме должен был наступить относительный покой. Но было не так. Несколько раз в неделю приходил замначальника полиции Захаров, иногда появлялся и сам начальник Соликовский. Приходили они в пьяном виде и, пытаясь получить нужные сведения, зверски избивали Елену Николаевну, чаще всего до беспамятства. Заодно доставалось и Николаю Николаевичу. В дом запрещалось приносить воду и пищу… В этот страшный период Елена Николаевна потеряла почти все зубы. Можно удивляться её несгибаемой воле. Трудно представить, где она нашла силы, когда, ­узнав о смерти сына, отправилась за шестьдесят три километра по заснеженной степи в город Ровеньки, куда из-за физического недомогания пришлось добираться около трёх суток. На такое способна только материнская любовь! Наверное, Елена Николаевна одна не смогла бы преодолеть такое расстояние. Её сопровождали члены «Молодой гвардии» – сёстры Иванцовы, Нина и Оля, которые вели её под руки… Возвращаться обратно в Краснодон сил не было. Сжалились военные – отправили на «санитарке».

Александр Александрович Фадеев прибыл в Краснодон, чтобы приступить к сбору материалов и к работе над романом, спустя семь месяцев после освобождения города – в сентябре 1943 года (кстати, одна из командировок была выдана ему редакцией «Правды», в этой же газете появился тогда его первый очерк о «Молодой гвардии» – «Бессмертие»).
Работники киностудии имени Горького, решившие создать под руководством кинорежиссёра С. А. Герасимова двухсерийный фильм, начали съёмки в Краснодоне много позднее – ранней весной 1947 года.

Перед отъездом в Краснодон творческая группа фильма встречалась с Фадеевым. Я остановлюсь только на том, какие напутствия давал Александр Александрович лично мне.
– Ты должен поселиться в Краснодоне у Елены Николаевны и у бабушки Веры. Это поможет отождествиться с ролью. Они многое могут рассказать. У них в альбоме есть фотография Елены Николаевны, сделанная в сентябре 1943 года по моему настоянию. Елена Николаевна не хотела фотографироваться. Она передвигалась по дому с большим трудом – или опираясь на самодельные костыли, или с помощью Веры Васильевны. Всё-таки удалось её уговорить. Мы усадили её на табуретку, прислонили к стенке. Она смотрела в пол, в одну точку, а когда по нашей просьбе пыталась поднять глаза, чтобы глянуть в объектив, у неё кружилась голова. Такой мы её и сфотографировали… Фотография эта сделана спустя семь месяцев после освобождения города.
Александр Александрович порылся в столе, протянул мне фотографию.
– Вот, возьми себе. У меня ещё есть.
Относись к маме Олега и к бабушке с особым вниманием. Это – по-настоящему святые женщины!

В статье М. Волиной «Кого оплакивала мать Кошевого» всё выглядит по-иному. Как бы опираясь на постороннее мнение, она сообщает читателю: «Кошевая хорошо жила…» Оскорбительные выпады М. Волиной направлены в адрес не только Елены Николаевны, но также её сына Олега и, конечно, в адрес писателя А. А. Фадеева (уж если обливать грязью, так всех сразу!). Автор статьи со свойственным ей цинизмом осмеливается предполагать, что Олег Кошевой жив!

Вот о чём, по её словам, якобы поведали ей: «В Ровеньках из общей могилы вырыли уже полуразложившиеся трупы расстрелянных немцами людей. Елена Андреевна, она там была, бросилась к мёртвому телу седого старика и завопила: «Олежка, Олежка!» Все видят: перед ней старик седой, а она вопит: «Олежка!» Спорить не стали и… похоронили того неизвестного старика во второй раз как Олега Кошевого. Фадеев же на этом основании выдумал, что Олега пытали в ровеньской тюрьме и потому в одну ночь шестнадцатилетний мальчик поседел! Так стал Олег Кошевой главным героем романа».
Документы доказывают другое.

Похороны участников подпольной антифашистской организации «Молодая гвардия»
Похороны участников подпольной антифашистской организации «Молодая гвардия»

Вот что писала в своих воспоминаниях учительница из города Ровеньки Г. П. Воробьёва, с которой мне приходилось встречаться. Воспоминания не раз публиковались:
«Их хоронили в Ровеньках у клуба им. Горького. Пришло очень много людей… В крайнем гробу было тело Олега Кошевого. Крышку гроба приоткрыли до половины и положили на неё фотографию Олега. Помню, лицо мёртвого Олега было чистым, волосы тёмно-русые, на висках седые. Зачёсаны они были вверх, и ветер слегка шевелил их. В народе говорили: «Какой ещё молодой». Возле гроба сидела на табуретке мать Олега Елена Николаевна. Она не плакала, а только смотрела на него. Женщины говорили: «Вот бедная, уже выплакала все слёзы!» Во втором гробу лежала Люба Шевцова…»

Сёстры Иванцовы, Нина и Оля, сопровождавшие Елену Николаевну, подробно рассказали мне, как в Ровеньках на третий день поисков ими были найдены трупы пяти молодогвардейцев. Был глубокий снег, поэтому тела их хорошо сохранились.
– Он был как живой, – рассказывала по­друга Олега Нина Иванцова. – Мне казалось, он вот-вот откроет глаза. Немцы стянули с него всё. Он был босой. На нём была рубашка, которую он любил. На рубашке чернели следы пуль… Когда хоронили Олега, его одели в военную гимнастёрку. Я упросила Елену Николаевну, чтобы рубашку отдали мне. Я решила сохранить её как память о любимом человеке. Когда вернулась с фронта, меня атаковали работники музея. Про рубашку им рассказала сестра Оля. Пришлось отдать. Сейчас она хранится как экспонат в музее города Ровеньки, в подвале, где когда-то находилась фашистская тюрьма…
Недавно мы снимали на киностудии имени Горького большой полнометражный документально-публицистический фильм «По следам «Молодой гвардии»» и побывали в городе Ровеньки. Я опять увидел эту изрешечённую пулями рубашку.

Документов, рассказывающих о том, где и как погиб Олег, немало. В следственных делах о «Молодой гвардии» имеются запротоколированные и подписанные преступниками показания гестаповских офицеров – Гейдемана, Фромме, Гейста, Якоба Шульца, Древитца и других. Всем им во время суда была показана фотография Кошевого, и все они подтвердили, что хорошо помнят этого человека. Преступники сообщили, что Кошевой был расстрелян в Гремучем лесу на окраине города Ровеньки. Приведу высказывания лишь одного гестаповца. Участвовавший в расстреле офицер Древитц заявил на суде: «Расстреляли их по приказу Фромме. Тогда я заметил, что Кошевой оставался ещё жив и был только ранен. Я подошёл к нему ближе и выстрелил ему прямо в голову…»

Часть этих документов, о которых я веду речь, хранится в краснодонском музее «Молодая гвардия», желающие могут с ними познакомиться. А. А. Фадеев самым тщательным образом знакомился со всеми следственными делами, которые касались «Молодой гвардии». Как во время съёмок xудожественного фильма «Молодая гвардия», так и во время недавних съёмок документального полнометражного фильма «По следам «Молодой гвардии»» приходилось oбстоятельно беседовать с начальником Луганского областного управления КГБ генералом Савелием Ивановичем Косенко, с юристами, осуществлявшими судебные разбирательства во время войны, с работниками краснодонского музея, неоднократно приходилось встречаться в Москве с генералом Филиппом Денисовичем Бобковым, да и с другими компетентными лицами. Все пришли к единому выводу: Фадеев очень глубоко знал подробности краснодонских событий военных дней.

А вот Маргарита Волина, не пользуясь ни одним документальным источником, ­осмеливается убеждать читателя в обратном.
«Образ предателя Стаховича (в жизни Виктор Третьякович) изменениям не подвергался. Но вскоре, очевидно после многочисленных писем и заявлений, Виктор Третьякович был посмертно реабилитирован и награждён посмертно, если не ошибаюсь, орденом Славы. Портрет его появился на стене среди молодогвардейцев в Музее революции. И всем им (кому всем? – В. И.) стало известно, что комиссаром у них был Виктор Третьякович, а совсем не Олег Кошевой».

Хотя журналистка и делает оговорку «если не ошибаюсь», ошибается она во многом, а точнее – абсолютно во всём. Во-первых, Виктор Третьякевич был награждён не орденом Славы, а орденом Отечественной войны. Во-вторых, он никогда не был реабилитирован, поскольку никто и никогда его официально предателем не объявлял, только всякие болтуны. Положительные документы о нём часто публиковались в печати. Таким документом, например, является отчёт в ЦК ВЛКСМ командира «Молодой гвардии» Ивана Туркенича, который впервые был опубликован ещё во время войны, в 1943 году, в журнале «Смена» (№№ 21–22). И, наконец, Третьякевич никогда не был комиссаром. Об этом свидетельствуют показания всех без исключения молодогвардейцев, в том числе и самого командира, который в своём отчёте сообщает, что Витя Третьякевич был членом штаба, но никак не комиссаром.

«Для руководства всей работой, – пишет он, – был избран штаб. Олег Кошевой, душа и вдохновитель всего дела, был назначен комиссаром. Иван Земнухов – ответственным по разведке и конспирации. Третьякевич и Левашов – членами штаба…»
5 ноября 1988 года газета «Правда» опубликовала беседу с бывшей связной штаба Валерией Борц. Корреспондент газеты задал вопрос: «Но как же всё-таки быть со слухами о живом Олеге? Его, мол, видели в прошлом году на могиле матери, а иностранные корреспонденты даже засняли…»

Ответ: «Этот бред возник после съёмок нового художественно-публицистического фильма «По следам фильма «Молодая гвардия»», который скоро выйдет на экраны. Так вот, во время съёмок этого фильма артист В. Иванов, сыгравший в том памятном каждому советскому кинозрителю герасимовском фильме «Молодая гвардия» роль Олега Кошевого, пришёл на могилу мамы Олега и возложил цветы. А в нём-то и узнали «возмужавшего Кошевого», тем более что артист Иванов действительно внешне был похож на Олега. Слухи молниеносно пошли гулять по городам и весям: мол, жив Олег! И, откровенно говоря, это наводит на мысль о том, что кому-то выгодно накалять атмосферу вокруг имени нашего Олега…»

Не имеет права Волина проводить аналогию между предателем Стаховичем, описанным в романе, и Виктором Третьякевичем, поскольку Фадеев не раз заявлял, что образ предателя Стаховича собирательный. Некоторые журналисты и литературоведы, собирая слухи, до сих пор пытаются доказать, что был «настоящий» предатель, который предал всю организацию. Между тем одного такого предателя, который всех предал, не существовало. Всё гораздо сложнее. Оккупанты и их приспешники, чувствуя свою близкую гибель, хватали всех подозреваемых, членов их семей и даже соседей и знакомых. Они пускались на провокации, на шантаж, и для того чтобы уяснить, кто вольно, а кто совершенно невольно стал участником этой страшной трагедии, необходимо ознакомиться со множеством томов следственных дел.

Краснодонцы обращались к писателю с вопросом: почему он не воспользовался в книге именем предателя Почепцова, который первым сообщил в полицию о существовании подпольной организации? Писатель пояснил, что в Краснодоне и в Краснодонском районе проживает не одна семья Почепцовых, и он не хотел порочить их.
Создав обобщённый образ предателя, А. А. Фадеев сделал, на мой взгляд, гуманный шаг – получил возможность не называть имена и фамилии людей, которые случайно, не по своей воле стали участниками этой страшной трагедии.

На запрос А. Жданова от 6 марта 1948 года относительно достоверности романа Фадеев ответил (см. Ал. Фадеев. Письма. Изд-во «Сов. писатель», 1967 г., 230): «Материал этот представляет из себя почти стенографическую запись рассказов всех оставшихся в живых молодогвардейцев, их родителей, учителей, товарищей по школе, свидетелей, а также дневники самих участников, фактические документы, многочисленные фото и т.д.
Я лично был в Краснодоне в сентябре 1943 года и также же лично опросил по меньшей мере около ста человек… Этот материал и лёг в основание моего романа.
Как известно, я не писал истории «Молодой гвардии», а писал художественное произведение, в котором наряду с действительными героями и событиями наличествуют и вымышленные герои и события».

Опираясь только на слухи, не принимая во внимание высказывания самого писателя, Волина осмеливается давать роману свою оценку, заявляя, что роман «полон развесистой ложью», что он является произведением «скучным, фальшиво назидательным». Однако сама же сообщает, что, когда она выступала на сцене с отрывками из романа, «в зале слышались рыдания». Это от «скучного, фальшиво назидательного»? Тут, как говорится, «вдова» сама себя высекла!

Можно было бы привести сотни высоких, самых авторитетных признаний, адресованных фадеевскому роману. Сошлюсь хотя бы на одно. Парижская газета «Леттр франсез», которая всегда считалась арбитром творчества писателей всего мира, заявила на своих страницах: «Если история одной цивилизации и один из её величайших моментов должны быть выражены одним только литературным произведением, то в СССР таким произведением вполне может служить «Молодая гвардия» А. Фадеева…»
И ещё одно «открытие» журналистки М. Волиной: как бы опираясь на рассказ А. В. Тюлениной, она сообщает читателям, что спустя три года после освобождения Донбасса от оккупантов Олег Кошевой стал навещать мать и бабушку.

«Появился в доме Кошевых паренёк. Вылитый Олежка, только подрос за три года и потому ростом стал выше. Елену Андреевну зовет мамой, бабку – бабулей. Спросили люди Елену Андреевну, кто ж он такой, на Олега похожий? Она ответила: «Сирота из Одессы. Родителей его немцы замучили, дошёл до нас. Не выгонять же! Я его за сына вместо Олега приняла». Люди смеются: «Чего там «вместо Олега», когда он сам и есть Олег». Из Краснодона в посёлок Шахтный прибыла комиссия поглядеть: кто у Кошевой вместо сына живёт? А его уже нет. «Где ж он?» – спрашивают. Елена Андреевна отвечает: «Прогнали. Хулиган оказался. Дерзкий. Отказали мы ему от дома. Ушёл…»»
М. Волина далее подробно описывает настроение Александры Васильевны Тюлениной: «Негодовала она на Кошевую, отрёкшуюся от живого сына ради мёртвого героя.
И вновь и вновь осыпала бранью Фадеева. Всё, дескать, по его милости…»

Определённо констатируя, что Олег спустя три года мог быть жив, М. Волина относительно Олега Кошевого делает в конце статьи зловещее по своей сути заключение: «Его воскрешение было неуместным. И мне думается, его поспешили убрать, как умели мы убирать всякие досадные помехи, мешающие расцветать нашей всесильной лжи».
Я могу только с сожалением дополнить, что слухи «о живом Олеге» начали распространяться за рубежом давно, сразу после выхода фильма «Молодая гвардия», имевшего успех на мировом экране. Видимо, кто-то был заинтересован в распространении таких слухов!

Вспоминаю неприятный случай, когда в 1950 году меня вызвали в КГБ на площадь Дзержинского. Сотрудник комитета показал мне фотографию, прикрыв её ладонью до половины, и спросил, действительно это я или нет. Я ответил утвердительно. Он отдёрнул руку, и меня пронзил страх – на фотографии я был одет в военную форму бундесверовского офицера. Вероятно, я так изменился в лице, что чекист, испугавшись, поднёс к моим губам стакан с водой. А впоследствии я видел не один такой искусно выполненный фотографический камуфляж, где меня изображали или рядом с Еленой Николаевной, или в окружении незнакомых людей, и всякий раз на этих «фотографиях» я был одет в фашистскую форму. Характерно и то, о чём поведала корреспонденту газеты «Правда» Валерия Борц. Осмеливаюсь предполагать, что кощунственные слухи о том, что Олег жив, что он перешёл служить на сторону гитлеровцев, в немалой степени возникли из-за того, что я ежегодно навещал семью Кошевых и по-прежнему часто бываю в Краснодоне…

Чем ярче, сильнее художественное произведение, тем больше ходит слухов о его героях. Слухи ходят не только о «Молодой гвардии», но и о «Тихом Доне», и о романе Н. Островского «Как закалялась сталь». Однако журналистка М. Волина делает другие выводы:
«Самоубийством Александр Александрович искупил многие свои грехи. Но всё же мне думается неправомерным, что Центральный дом литератора до сих пор носит его имя…»

И невдомёк журналистке, что представители нашей литературы, назвав Центральный дом литератора именем А. Фадеева, отдали ему дань не только как большому мастеру художественной прозы, но и как высоконравственному человеку, который, вступая в острые конфликты с тогдашними руководителями, обращаясь с жалобами к Сталину, сумел отвести беду от многих собратьев по перу. Сотни писем были им написаны в разные инстанции в защиту товарищей, и каждое письмо – переживание. Эти письма навсегда останутся свидетелями его душевной доброты, его искреннего желания помочь ближнему. Не каждый был способен в то время на такое!

Е. Н. Кошевая. 1970-е
Е. Н. Кошевая. 1970-е

Вспоминается день прощания с А. А. Фадеевым. После похорон на Новодевичьем кладбище родные и близкие поехали на квартиру покойного на поминки. Часть собратьев по перу решили устроить поминки в ресторане Союза писателей. Среди них очутился и я. Сидевший справа от меня Н. С. Тихонов плакал, как ребёнок. Говорил он примерно следующее:
– Всё! Теперь некому будет защитить честных русских сочинителей… Саша спас от роковой беды Анну Ахматову, вызволил из тюрьмы её сына Лёву Гумилёва, осмеливался помогать Марише Цветаевой, защитил Ольгу Берггольц… Кто ещё способен на такое? В трудную минуту он поддержал Юрия Германа и Мишу Зощенко. Последнее время он отдавал все силы, чтобы оградить от нападок Борю Пастернака. А теперь всё! Помяните моё слово, Бориса или посадят, или запретят печатать, и никто не в силах будет помочь ему…
Сидевшие рядом С. Н. Преображенский и К. А. Федин сдерживали Николая Семёновича:
– Коля, возьми себя в руки. Здесь стены слышат…
Слова Николая Семёновича оказались пророческими. Через два года после смерти А. А. Фадеева Пастернак по воле Хрущёва был исключен из Союза писателей.
Активная переписка А. А. Фадеева с Теодором Драйзером, Элтоном Синклером, Гербертом Уэллсом, Фредериком Жолио-Кюри, высокие отзывы о нём многих выдающихся авторитетов позволяют считать его писателем с мировым именем. По-моему, это особенно важно напомнить именно сейчас – ведь завтра исполняется 90 лет со дня рождения Александра Александровича. И я не могу принять уничижительных обвинений в адрес одной из лучших его книг. Ведь роман «Молодая гвардия» изучается во многих колледжах за рубежом. На Западе ему придаётся новое особое звучание. Такой новый подход к роману, например, был предложен недавно профессором из ФРГ Фэри фон Лилиенфельд. Она пишет:
«В «Молодой гвардии» Фадеев наследует лучшие духовные традиции, даже те, что проповедовались религией. На борьбу с фашизмом его молодых героев позвали сострадание, самопожертвование, чувство подвига ради жизни и добра!»

Считаю, что явно криминальное отношение к Фадееву и его роману со стороны некоторых журналистов должно быть предано общественному осуждению. Дезинформацию в печати молодёжь принимает за чистую монету и моментально реагирует. Иногда просто дико реагирует! Так, через несколько дней после публикации в «Курантах» статьи «Кого оплакивала мать Кошевого» в городе Луганске распоясавшиеся хулиганы сбросили с постаментов бюсты героев-молодогвардейцев…

Я пробыл на фронте с февраля 1942 года до самого конца войны. Служил в разведке. Был трижды ранен. Являюсь инвалидом Оте­чественной войны 2-й группы. И знаю, что далеко не все одинаково переживали войну. Были на фронте и дезертиры, и «самострелы», и предатели. Фадеев никогда не забывал об этом! А мы забываем… Во всех странах есть Братские кладбища, где совершаются захоронения воинов. Сам видел! Такие кладбища воинов, боровшихся за интересы своих государств, существуют в Америке, в Германии, в Японии… Там ежегодно отмечают День святого поминовения, люди приносят на могилы цветы, читают молитвы… У нас нет такого Дня поминовения. У нас проявляется тенденция переворачивать могильные плиты, как это делает журналистка М. Волина. А мёртвые ничего не могут сказать в свою защиту!.. Это должны сделать живые.

Когда-то было модно разрушать храмы, теперь – памятники. А вот со строительством у нас очень плохо, особенно с нравственно-духовным! И чтобы оно далее не ухудшалось ещё больше, необходимо помнить библейскую заповедь: «Не лжесвидетельствуй!» Известно, что на лжесвидетельствах общество не может существовать – оно гибнет…

Владимир ИВАНОВ,
артист, лауреат Государственной премии, г. Москва.
«Правда», 12 декабря 1991 года

Кого оплакивала мать Олега Кошевого?: 6 комментариев

  • 11.06.2018 в 04:51
    Permalink

    Здравствуйте. Не смогла пройти мимо этой статьи, так как сама недавно вернулась из поездки в Краснодон. Мой любимый родом из этого прославленного Молодогвардейцами города, и каждый житель этого города знает и сейчас об этом подвиге, многие годы спустя. Мама моего любимого лично была знакома с Еленой Кошевой. И все что пишет М. Волина такая ложь, что не может не возмутить. Я побывала в музее в Краснодоне, была и на шурфе, где были казнены многие молодогвардейцы. Была и на кладбище, на обычной могиле Елены Николаевны, которую не местный житель не найдет, так как она ни чем не отличается от множества других. Я пришла на ее могилу чтобы поклонится и сказать спасибо за сына ее, Олега. Я испытывала какое-то благоговение от соприкосновения с историей. От того, что побывала на родине этих героев. И в новой истории снова доказали жители Донбасса, их не сломить!

    Ответ
  • 23.11.2018 в 21:34
    Permalink

    В год 30-летия Молодой гвардии я в числе делегации от комсомола Ленинграда была в Краснодоне, Ворошиловграде./у нас тогда были пионерская дружина имени Ульяны Громовой, школа имени Олега Кошевого, до сих пор в парке 30-летия комсомола есть памятник МОЛОДОГВАРДЕЙЦАМ…/ И тогда, и сейчас память о тех, кто как умел боролся с фашистами, жива. Кому-то ныне понадобилось мерзко говорить о Зое Космодемьянской, об этих мальчишках и девчонках 9-10 тогда классов…Это ПОДЛО! Растёт нынешнее молодое, им нужны примеры служения РОДИНЕ! И Павка Корчагин, и Зоя, и молодогвардейцы… Мы тогда были в Музее, говорили с живыми тогда родителями ребят, с Радиком Юркиным.
    Гадко Вы лжёте, неуважаемая журналист ВОЛИНА / я предложила бы лишать подобных аккредитации!/ .что касается артистических способностей дамы, как Станиславский воскликнула бы : «НЕ ВЕРЮ!». И ещё…Если у Вас ,М.Волина, есть дети,какие образцы предлагаете им Вы, воспитывая Гражданина своей страны, патриота и просто доброго хорошего человека?
    Коллеги- учителя! Это тема для нас!!!

    Ответ
    • 23.07.2022 в 22:36
      Permalink

      ..»кому-то понравилось уничтожать память героев…» теперь мы видим кому. Теперь понятно,что сразу же после войны эти сволочи начали втихую свою разрушительную работу. И мы их проморгали. Это потомки таких,как Соликовский,потомки и наследники полицаев. И в данный момент таких,как Волна,пол Украины. Националисты, фашисты,недобитки

      Ответ
  • 29.11.2020 в 06:51
    Permalink

    Цитата: Считаю, что явно криминальное отношение к Фадееву и его роману со стороны некоторых журналистов должно быть предано общественному осуждению.

    Я считаю, что нужна уголовная ответственность за клевету, потому что сколько можно утираться? Мы должны защищать свою историю, своих героев.
    Какую мерзкую душонку надо иметь, чтобы начать тявкать сейчас, когда очевидцев тех событий уже нет в живых.
    Нет сил читать это вранье!
    Только судить! Сразу примолкнут все эти лгуны и очернители.
    Спасибо за статью- за глоток чистого воздуха.

    Ответ
  • 11.03.2023 в 17:46
    Permalink

    Я, хоть и очень дальний, но родственник Сергея Тюленина… Так, седьмая вода на киселе, что называется. По словам моих уже давно покойных родителей Сергей мой троюродный дядя.
    Однако, на самом деле, наши семьи были довольно близки. Мать Сергея и его сестры приезжали к нам в подмосковный Дмитров, мой отец ездил в Краснодон. Звали и меня подростка. Не поехал. Глупым был, неинтересно.
    Сергей и мой отец родились в один год и до года вместе жили в Орловской области. Если не ошибаюсь, в Красном Селе. Когда Сергею исполнился год, Тюленины уехали в Краснодон. Но дружба осталась.
    Бабушка, конечно, много чего рассказывала. Например, про мать Сергея. Она была неграмотной, пела в хоре им. Пятницкого. Часто напивалась до беспамятства, тогда своей грудью моя бабушка кормила Сергея. Так что получается, что с моим отцом они, по крайней мере, были молочными братьями.
    Отец ездил в Краснодон и привез от туда очень интересную вещь: это полу-гнилой кусок сруба от той избы, где собирались молодогвардейцы. Он сетовал, что рядом шикарный музей, а изба разваливается, никому ненужная. Эта реликвия и теперь со мной. Вернул бы в музей ее, да не знаю, нужна ли…
    Из многих историй хорошо запомнились две: Сергей имел шанс остаться в живых. Арестовывали его двое — немецкий солдат и полицай. Сергея выводили из горницы через темные сени. На короткое время возникла такая ситуация: немецкий солдат уже вышел на улицу, а полицай в сени еще не зашел, оставался в горнице. На некоторое время в сенях были только сам Сергей и его отец. Так вот, Сергей пытался выскочить в маленькое окошко, выходящее к лесу. Отец ничего не понимал, растерялся, стоял, как вкопанный, мешал. Сергей раненый не смог уйти из-за своего отца. И тут в сени вошел полицай…
    И вот что еще рассказывала мать Сергея. Через какое-то время, когда уже прошли похороны молодогвардейцев, кто-то матери Сергея принес письмо и сказал, что это от Кошевого. Я упоминал, что мать Сергея была неграмотной. Она побежала с письмом к Кошевой. Та увидела, начала читать, всплеснула руками и, спрятав письмо буквально выгнала мать Сергея.
    Мне рассказывали, что она очень часто говорила так, мол, что хотите со мной делайте, я всем скажу, Кошевой жив!
    Рассказывали мне так же, что в то время, многие в Краснодоне считали Кошевого предателем, но это неправда. Он именно по заданию группы был за линией фронта и долго просто ничего о судьбе товарищей не знал. Вот и написал письмо Сергею.
    Я не берусь судить, что правда, а что нет. Просто проходит время, никого, даже косвенно относящихся к тем временам не остается. Пусть от меня хоть такая информация останется.
    Я не знаю, публикуется ли адрес почты, поэтому оставляю его в тексте ответа, вдруг кому-то понадобится: kaskad1959@yandex.ru
    P.S. У Сергея нет фотокарточек (правда я в сети нашел его маленького в черкеске из фотоателье). Есть одна очень некачественная, полу-засвеченная. Отец пере-фотографировал ее. Этот снимок есть у меня. Все знаменитые его изображения нарисованы с нее — я специально сравнивал.

    Ответ

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован.