Бессмертный полк

ИЗ СЕМЕЙНОГО АЛЬБОМА

Дед и отец расписались на рейхстаге

Сколько всякого мы позабыли,
Сколько снова забудем потом.
Чтобы вспомнить, какими мы были,
Загляните в семейный альбом.

Всматриваясь в старые фотографии нашей семьи, вспоминаешь эти песенные строки.
Подмечено тонко. Фотографии из семейного альбома дают представление о том, какими были наши деды и отцы, бабушки и матери. Со временем узнаём то, чего не знали раньше.
В нашей семье старые фотографии хранила моя мама, Клавдия Фёдоровна Стрижак. Теперь я старшая женщина в семье, и семейный архив у меня.
Я часто спрашивала у своего дедушки-фронтовика о войне, но дед ничего не рассказывал, отделывался общей фразой: «Деточка, ничего там хорошего не было, не стоит ворошить». И это несмотря на то, что дошёл до Берлина и рассказать было о чём.
Семья Затяжчук: дедушка, Флор Наумович, и бабушка, Евдокия Петровна, – до войны жила в Керчи. Дед работал камнерезом в каменоломнях Аджимушкая, откуда и ушёл на фронт в 41-м в составе стрелковой дивизии. Участник первых боёв за Керчь. Прошёл всю войну. Был ранен, попал в военный госпиталь, потом в Ессентуках проходил реабилитацию. Сохранилась маленькая групповая фотография с молодым тогда Флором: множество красноармейцев в гимнастёрках, кто перебинтован, кто на костылях, и люди в белых халатах – военные врачи и медсёстры.
Не перестаю восхищаться профессионализмом военных врачей. В бою деду раздробило кость на ноге. Её буквально собрали в военно-полевом госпитале. Вставили спицу. После реабилитации он снова в строю. Прошёл всю войну, вернулся в 1946 году – восстанавливал Европу. Семья – жена и маленькая дочка – ждала его уже на Кубани, дом в Керчи возле консервного завода, где они жили до войны, разбомбили фашисты.
Флор Наумович был очень мастеровитым: искусный сапожник, бондарь и плотник, да ещё и дома строил. До сих пор в станице Старо-Титаровской живут построенные им дома, и у каждого деревянное крыльцо со своим неповторимым ажурным узором. Старо-Титаровский винзавод заказывал у него бочки, которые и до сих пор служат заводу. Эти огромные бочки, выше человеческого роста, рождались на наших глазах, так как изготавливал их дед сам на своём же дворе.
Невысокого роста, но могучим был дед, очень сильным. И в 80 лет сам поднимал 50-килограммовые мешки.
Слава военврачам! Флор Затяжчук обходился без костылей и без палочки даже в старости. Никогда и ни на что не жаловался, а что нога болела, мы догадывались, только когда отправлялся он за лечебной таманской грязью. Суровый был дед.
А орден Славы нашёл его только в 80-е годы.
Моего отца, Антона Ивановича Стрижака, война застала на выпускном.
Он с братом Алексеем стали добровольцами. Хотел попасть в лётный отряд, но необходимость в пополнении имел военный флот. Получил направление на обучение. Вышел офицером – морским артиллеристом в звании лейтенанта. Разговоры о войне с отцом – табу.
Помню, как в школе нам задали написать сочинение об участии родственников в войне. Я долго расспрашивала отца, но узнать удалось немного. То, что узнала, меня поразило и переполнило гордостью. Мой отец – защитник Ленинграда, защитник Дороги жизни! Это сочинение даже опубликовали в школьной стенгазете.
Речь шла о бое за остров Сухо на Ладоге, где проходила Дорога жизни. Этот бой, как один из важнейших в тактическом и стратегическом отношении, описан в российской и зарубежной литературе, но описан участниками подошедшей позже флотилии, а что происходило на самом острове, для них осталось за кадром.

После начала блокады Ленинграда, продлившейся 900 страшных дней, единственной коммуникацией жизнеобеспечения осаждённого города была ладожская магистраль, по которой шло снабжение для трёх миллионов человек (от 100 до 1000 тонн грузов в день), летом – по воде, зимой – по льду. Развёрнутая 473-я батарея на острове Сухо – морской форпост, защищавший этот путь.
С весны 1942 года немцы начали готовить крупную операцию под названием «Бразиль» против находящегося возле большой трассы острова Сухо. Фашистское командование создало морскую базу, куда стянули военные суда из Германии, Италии и Финляндии. Поставлена цель – ликвидировать Дорогу жизни, взять Ленинград.
Спустя годы ко мне попали папины мемуары «Непобеждённый Сухо», до сих пор не опубликованные, содержащие подробные сведения о бое и моряках суховского гарнизона. Теперь моя задача – опубликовать их, ведь информации о тех событиях совсем мало, подробностей о бое и бойцах нет, так как в живых после боя осталось всего несколько человек, и они также не любили говорить о войне. Поэтому до сих пор существовали только сведения о морской атаке нашей флотилии, а о бое на острове ничего не было известно.

Выдержка из мемуаров «Непобеждённый Сухо» капитана А. И. Стрижака (публикуется впервые):
«Битва за Ладогу не ослабевала ни на один день, ни на один час, имея целью прервать и уничтожить единственную горловину, питающую блокированный Ленинград… <…>
Ни на одной карте не значится этот крохотный островок – так малы его размеры. Всего около 90 м длиной и до 50 м шириной, создан искусственным путём по велению царя Петра I. Кроме старинного маяка, сооружённого на безжизненном клочке суши ещё в петровские времена, никаких других строений на острове не имелось. В суровые месяцы зловещей угрозы для Ленинграда и ладожской коммуникации в очень короткий срок на этом каменистом островке была установлена 3-орудийная батарея 100-мм калибра. Орудия сняты и привезены на остров с вышедших из строя боевых кораблей.

Батарею сооружали матросы-артиллеристы… командовать «суховской» батареей назначен старший лейтенант Гусев Иван Константинович, морской артиллерист. На Сухо, где полезной площади было менее 300 кв. м, всего находилось: около 100 человек комендоров-артиллеристов, дальномерщиков, пулемётчиков-зенитчиков, связистов и другого командного состава – три человека, около десяти старшин, остальные – краснофлотцы, присланные на остров с разных участков Ленинградского фронта, многие побывали в боях на кораблях, под Невской Дубровкой, были и новички.
Все хорошо понимали, какую ответственность возлагало ­командование фронта и базы на маленький гарнизон моряков-артиллеристов острова Сухо. 473-я батарея становилась передовым бастионом на важнейшем участке жизнеобеспечения блокированного Ленинграда, вдали от Большой земли, в нескольких десятках километров от своей базы, от главных сил. Боевая задача батареи – не дать фашистам прервать ладожское судоходство, любой ценой не допустить осуществления противником плана полного закрытия Ладоги для ленинградцев и оставления израненного города один на один с вооружёнными до зубов полчищами фашистских захватчиков, не допустить безнаказанного растерзания Ленинграда и удушения его гитлеровскими ордами. <…>
В глухую тёмную ночь 22 октября с финской базы Кексгольм в район острова Сухо вышла армада фашистских десантно-артиллерийских кораблей под конвоем финских сторожевиков и итальянских торпедных катеров. Около 30 вымпелов, более 60 орудий, из них 24 дальнобойных, более тысячи десантников имели боевую задачу захватить остров Сухо, взорвать и полностью уничтожить советскую батарею и открыть путь на Новую Ладогу.
Было ещё темно, рассвет не наступил, когда вахтенный дальномерщик на крыше маячного здания старшина 1-й статьи Василий Вдовин услышал отдалённый глухой гул. Немедленно доложил на командный пункт батареи, который находился в фонаре маяка:
– Командир! Пеленг 300 – шум моторов. Видимости нет.
– Батарея, к бою! – в ту же минуту раздалась команда командира батареи Гусева, и все посты и точки острова пришли в движение. Гусев прильнул к окулярам стереотрубы – темно, идёт мокрый снег, видимости почти нет, но через стереотрубу просматривается большое количество тёмных силуэтов. На КП следуют доклады командиров о готовности орудий к бою.
Гусев видит, как в сторону острова приближаются вражеские корабли, их много, очень много, пока невозможно сосчитать количество, шум всё усиливается… Командиру батарей на какой-то миг подумалось: неравенство сил настолько очевидно, что бой кажется невозможным. Но времени на размышления не оставалось, он громко командует:
– Пеленг 290, прицел 40, снаряд фугасный! Батарея – залп!
Густую темноту раннего утра разрывает сполох батарейного залпа. И почти одновременно несколько десятков вражеских корабельных орудий открыли огонь по острову Сухо, по маяку, где наверху башни, у стереотрубы управляющий огнём батареи Гусев, радист Русяев и связной командира Саша Строганов.

Горячим ливнем, хлёстко и беспощадно, разом ударили несколько вражеских снарядов по маячному стволу, сокрушая каменную кладку и дерево. Один-два снаряда угодили в верхнюю часть, в фонарь маяка – взрывом разворочена радиостанция, наповал убит радист Миша Русяев, острый раскалённый осколок впился в бедро ­командира батареи Гусева, взрывной волной отбрасывает матроса-радиста Строганова. В голову и грудь осколками снаряда тяжело ранен фельдшер батареи лейтенант Е. Буд… [неразбочиво], недавно прибывший на батарею, фонтаном брызнула кровь из левого виска, густо заливая пол. Конвульсивно цепляясь за развороченную снарядом стенку, медленно сползает лейтенант в лужу собственной крови, судорожно пытается встать, но снова падает и, хрипло вздохнув, затихает. За минуту до своей гибели радист успел передать в штаб базы на Большую землю о нападении тридцати фашистских кораблей на остров Сухо.
«473 вступила в бой. Время 7.06…» – были его последние слова открытым текстом – и всё прекратилось, связь с землёй оборвалась. Бой 473-й батареи с фашистской эскадрой начался стремительно, будто огненный шквал внезапно налетел со стороны и неудержимо и безжалостно смертоносным вихрем закружил над одиноким крохотным островом Сухо, распространяя вокруг разрушения и гибель.
Противник засыпал остров снарядами. Сухо стал подобен кромешному аду. Вспыхнуло здание маяка. Прямым попаданием фашистского снаряда разбит дальномер, тяжело ранен осколком в живот дальномерщик комсомолец Дима Ладыгин, почти одновременными попаданиями двух снарядов полностью выведен из строя зенитный счетверённый пулемёт, убит пулемётчик – комсорг батареи Левчук, с Кубани, осколки вражеских снарядов непрерывно визжат в воздухе, дробно стучат по бронещитам орудий, густо падают в воду, нещадно косят моряков-артиллеристов, защитников острова, защитников Ленинграда. <…>
Сознание каждым защитником острова ответственности и важности задачи – не допустить противника – удесятеряет силы суховцев, разгорячённые боем, никто из них не обращает внимания на беспрерывные ближние и дальние разрывы вражеских снарядов, на вой и грохот смертоносных осколков. Загорелись ящики с боезапасом, накануне доставленные на остров. Благодаря верным указаниям командира Гусева опасность взрыва быстро ликвидирована. Гусев ранен вторично, истекает кровью, не может держаться на ногах, но не позволяет унести себя в укрытие – пусть отважные суховцы видят, что командир с ними до конца. Командование батареей взял на себя лейтенант Василий Чирченко, командир огневого взвода, мужественный и решительный человек. В разгар боя он появляется то на одном, то на другом орудии, лично участвуя в стрельбе орудий и воодушевляя и поддерживая комендоров-артиллеристов».
Затем остров ожесточённо бомбили «юнкерсы». Клочок суши простреливался насквозь. Горело всё, что могло гореть. Казалось, даже камни плавились от огня. Но люди были крепче гранита.

Выдержка из мемуаров «Непобеждённый Сухо»:

«В западной части острова, в районе 3-го орудия, где многие погибли или получили ранения, обстановка значительно ухудшилась. Десантные фашистские суда настолько близко подошли к острову, что под прикрытием пулемётно-артиллерийского огня начали высадку десанта.
Каждый из батарейцев-суховцев, понимая, что наступил критический момент, дрался за троих – все они, израненные, обгоревшие, невероятно уставшие от страшного полуторачасового напряжения неравной борьбы, до конца отстаивали свой рубеж. Они знали, что бой за маленький островок Сухо в Ладожском озере – это бой за Ленинград, за коммуникацию, за само существование великого города на Неве, и верили, что помощь скоро придёт к ним. И помощь, хотя ещё не близкая, спешила к ним. Но требовалось преодолеть расстояние в 40 км, прежде чем вступить в боевое соприкосновение с фашистской армадой…»
В 9 часов утра по вражеским десантным судам нанесла удар авиация Балтийского флота, следом на помощь острову вышли корабли Ладожской военной флотилии.
На следующее утро Совинформбюро сообщило: «22 октября до 30 десантных барж и катеров под прикрытием авиации пытались высадить десант на одном из наших островов в Ладожском озере. Силами гарнизона острова, наших кораблей и авиации Краснознамённого Балтийского Флота десант противника был разгромлен. В результате уничтожено до 16 десантных судов противника и одно захвачено в плен. В воздушных боях сбито 15 самолётов противника».
Скупые слова сводки.

Цитата:
«Безымянными остались герои-артиллеристы, которые своей беспримерной отвагой, мужеством и стойкостью, своим поистине легендарным подвигом решительно сорвали замыслы фашистских стратегов – уничтожить батарею на острове Сухо, перерезать и полностью ликвидировать Дорогу жизни, а затем выйти в тыл войскам Волховского фронта.
Подвиг горстки артиллеристов-суховцев, которые не дрогнули перед намного превосходящими силами противника, может быть поставлен в ряд с легендарным подвигом моряков русского крейсера «Варяг», которые без колебаний отвергли наглое требование врага о сдаче и совместно с канлодкой «Кореец» вступили в неравный бой с 6 крейсерами и 8 миноносцами японцев. И хотя они погибли, но со славой, не опозорив чести русского флага. Подвиг героев-суховцев, моряков-артиллеристов 473-й батареи, – это один из тех боевых эпизодов войны, героических и ярких, которые надолго должны оставаться в благодарной памяти потомков как пример отваги и воинской доблести, стойкости и бесстрашия в минуту грозной опасности и до конца исполненного гражданского долга перед Родиной».
Высокую оценку дал суховской операции командующий Балтийским флотом адмирал Владимир Трибуц, назвав её самой успешной за всю Великую Отечественную войну, имея в виду результат и соотношение сил защитников острова и наступающих фашистов.
Каждый раз, читая отцовские мемуары, я не могу сдержать слёз. Слова сами складываются в стихи:

Твой выпускной был в сорок первом,
а через год ты на войне.
Морской артиллерист,
защитник Ленинграда,
За остров Сухо страшный бой,
итог – военные награды.
Ты жизнь любил, художник, гитарист
и кладезь знаний,
Учил вперёд смотреть и не сдаваться,
А жизнь летела в штилях и ненастьях…
Такой ты был один – примерный дед,
отец, и сын,
И щедрый друг, что жил, нас всех любя.
Как жаль, что мир остался без тебя.

В числе отцовских наград боевая «За взятие Берлина». На колонне рейхстага осталась его подпись, и это единственное, о чём он охотно рассказывал.
Позже командование 473-й батареей принял мой отец – капитан Антон Иванович Стрижак.
Потом была служба в Порккала-Удде (Финляндия), но полученные ранения не позволили далее оставаться в рядах ВМФ (ВКК оказалась неумолима), пришлось оставить флот и стать наставником для будущих моряков. Вернувшись в Керчь, отец преподавал морское дело в нашей мореходке – ГПТУ-12, а в свободное время учил молодёжь моделированию кораблей, игре на гитаре и рисованию. Оставил о себе добрую память.
Воспоминания о защитниках Ленинграда и Дороги жизни переданы кинорежиссёру Руслану Владимировичу Тихомирову, который приступил к работе над созданием полнометражного художественного фильма «Остров Сухо». Меня же пригласили посетить музей на Ладоге «Дорога жизни» Центрального военно-морского музея имени Императора Петра Великого. Невозможно передать, с каким трепетом прикасалась я к исковерканным взрывами орудиям, у которых в те дни был мой отец!..

Гордимся нашими героями!
Никто не забыт, ничто не забыто!

Людмила ШИШЛО-СТРИЖАК