«Лейка» Нетужилина

Вторая жена моего деда по материнской линии, моя бабушка Валя, была из рода Нетужилиных. Калужская, а потом московская мещанка (читай – городская жительница), она в юности своей на сахаро-рафинадном заводе Мантулина была одной из первых пионерских вожатых у детей рабочих. С детства помню её фото в будёновке с подругами. Впоследствии она работала директором одной из московских сберкасс.
Бабушка Валя была сестрой замечательного человека Александра Гавриловича Нетужилина. Саша с детства увлекался фотосъёмкой. Дом его отца, иконописца Гаврилы Нетужилина, почётного гражданина города Калуги, стоял на Коровинской улице рядом с домом Константина Эдуардовича Циолковского. Саша бегал к «калужскому мечтателю» в дом, был знаком с его домашними. И в свои 14 лет он сделал на купленную отцом «лейку» фотографии последних лет жизни учёного. 12 фотографий.
В 1973 году в № 4 журнала «Квант» дед, будучи членом редколлегии, опубликовал эту подборку фото, которые теперь хранятся в Государственном музее истории космонавтики в Калуге. Он написал статью «К. Э. Циолковский в фотографиях», где, в частности, отмечал: «Мне посчастливилось знать Константина Эдуардовича Циолковского, скромного учителя физики и математики средней школы в Калуге. На протяжении 1928–1934 годов мне довелось неоднократно бывать у Константина Эдуардовича, фотографировать его и его семью… В 1926–1929 годах Циолковский создал теорию полёта многоступенчатой ракеты, которую изложил в работе «Космические ракетные поезда»».

А. Г. Нетужилин всю жизнь интересовался фотографией. В том же журнале «Квант» за 1973 год можно найти его статьи «Любители фотографируют спорт (анализ фотоснимков)», «Как был взвешен атом» с фотографиями с электронного микроскопа. В Большой советской энциклопедии (М.: Советская энциклопедия, 1981) опубликована его статья «Архитектурная фотосъёмка».
Но Александр Гаврилович прославился не только этим. Восемь лет поступал он, сын иконописца, во ВГИК. Из года в год его не принимали, так как он был не из рабочих и крестьян. Но в конце концов это упорство было вознаграждено. Он не только поступил на операторский факультет, но и блестяще его окончил, а потом снимал с Владимиром Раппопортом «Молодую гвардию» и «Тихий Дон». Также преподавал на операторском факультете. В мемуарах оператора Владимира Кобрина «»Мой первый друг…». Кинооператор Сергей Рахомяги» находим:
«Когда мы вернулись из армии, Левицкого уже не было. Композицию преподавал Нетужилин. Задали сделать фотоочерк. Мы долго не знали, какую тему взять, потом решили – «Люди и звери»: о животных, которых можно встретить в Москве. У нас на двоих был один аппарат «Зенит», старый и раздолбанный. Надо сказать, оба мы были неважными фотографами. Идея – пожалуйста, а по технике – проявка, печать – это постольку-поскольку.
Поехали в ветеринарную лечебницу на улицу Юннатов. Там привели здорового дога, у него иголка в языке. Я держал пса, пока его верёвками прикручивали к столу. Помню, жутко мучались с обезьяной. В румынском цирке шапито в парке Горького нас пустили за кулисы. Обезьяна была дрессированная: как только видела фотоаппарат, тут же задом поворачивалась. Нашей задачей было обмануть её. Но она абсолютно чётко просекала – чуть что, она тут же… Сюжетно работы получились ничего. А вот по фотографической части…»
Была в жизни деда и война – при выходе из окружения он был контужен. Потом – госпиталь и досрочная демобилизация. Возвращение во ВГИК. На операторском факультете он рассказал курсу, на котором учился Пётр Тодоровский, как он на войне, будучи фронтовым киномехаником, был влюблён в девушку-снайпера, боевую подругу его командира, а потом встретил её после войны в аптеке, где она работала провизором. Под впечатлением рассказа деда Тодоровский снял «Военно-полевой роман», где даже не изменил фамилии главного героя, сделав его киномехаником, а возлюбленную товарища комбата – грубой продавщицей пирожков. Режиссёр, прошедший с боями от Саратова до Эльбы, прекрасно понимал моего деда и знал, что первая любовь может прийти к солдатику между разрывами снарядов и обедом у полевой кухни. Ни зелёный свет сигнальных ракет, ни сырость траншей Великой Отечественной не может стать помехой большому чувству.  Когда деда уже не было в живых, Пётр Ефимович соединил свою фронтовую судьбу и любовь с судьбой и любовью моего деда. И я не могу осуждать его за это – большое и сильное чувство, пронесённое через войну, имеет поистине общечеловеческий характер.
…Ранее утро. Окно комнаты в коммуналке, выходящее в сад, открыто настежь. Дурманящий аромат распустившегося жасмина. Воробьи сидят на подоконнике и громко чирикают. Я, недавно привезённый из роддома на Лесной, открываю глаза. Дедушка разгоняет воробьёв: «Эй вы, окаянные, замолчите, дайте поспать моему внуку».
Отсюда, с дома 7 на Волковом переулке на Пресне, начинается моя жизнь.
Это тот же двор, где катала коляску с маленьким Денисом Евстигнеевым Галина Борисовна Волчек. Её отец, Борис Израилевич Волчек, работал на операторском факультете с моим дедом. Узнал об этом я лет через сорок, когда с ней познакомился.

Михаил БОЧАРОВ