Каникулы

Анатолий Арестов

Ветер ворвался в открытое настежь окно, перелистнул несколько страниц учебника по литературе, лежащего на письменном столе, прихватил из вазы запах цветов сирени и разнёс по комнате. Майское утро щедро угощало подарками! Тёплое солнце заглянуло в уголок окна, бросило лучи на полированную поверхность полки и зайчиком запрыгало по белой подушке. У Жени начинался самый любимый день в учебном году – день получения новых книг в школе! Завтра будет день ещё лучше, ведь он поедет отдыхать в деревню, но сегодня предстояло завершить школьные дела и с чистой совестью отдыхать!
В библиотеке не было учеников, Женя оказался единственным, кто пришёл в столь ранний час. Школьный библиотекарь тётя Вера улыбнулась вошедшему и поздравила с наступающими каникулами, а так как Евгений был ответственным человеком, относившимся к книгам бережно, то его ожидал подарок – новые учебники, полученные на днях из типографии! Конечно, не все. Половина. Женя, не скрывая, радовался! Он был счастлив! Аккуратно сложив несметное богатство – источник знаний – в рюкзак, он не спеша пошёл домой.
Весна. На школьной клумбе расцвели три тюльпана: два красных и жёлтый. Яблоня в дендрарии призывала полюбоваться её белыми с лёгкой ноткой розового лепестками, напоминающими молоко с земляникой, которую Женя так любил. Сиреневые кусты возле железного забора опустили ветви под тяжестью густых соцветий с сочными цветками. Мальчик подошёл к кусту в поисках трилистника. Нашёл несколько. Достал заранее подготовленный пустой спичечный коробок и принялся собирать бронзовок – зелёных переливающихся жуков, которые бесцеремонно лазили по сирени. Поймав семерых жесткокрылых, Женя сорвал несколько одуванчиков, чтобы поставить в вазу на письменном столе. На этом интересные события закончились. Взвалив тяжёлый рюкзак на плечи, он отправился домой. Прямым путём по ровненькому асфальту, уложенному в том году, пройти не получилось, пришлось перелезть через невысокий деревянный забор детского сада, чтобы подтянуться на любимом турнике! Пять подтягиваний прямым хватом немного взбодрили, мальчик спрыгнул на землю, размял руки, приготовившись ко второму подходу, но почувствовал шевеление в нагрудном кармане рубашки. Бронзовки не хотели сидеть в замкнутом пространстве спичечного коробка и всеми силами насекомого пытались покинуть неуютное пристанище! Запихнув жука, вцепившегося шипастыми лапками, обратно, Женя потряс коробок с целью усмирить буйных животных – конечно, из этого ничего не вышло, но воспитательные мероприятия были проведены!
На столе в три ряда были разложены учебники, стопка новеньких обложек, стояла ваза с сиренью и жёлтыми одуванчиками, аккуратно расставленными по её краю, коробка с жуками лежала на краю стола. Женя рассматривал самые интересные книги – учебники с картинками. Обычно это были история, география, биология и литература. Остальные не вызывали азарта. Стойкий аромат цветов из вазы, тёплый ветерок и захватывающие новые картинки из книг поглотили внимание ученика. Жуки воспользовались невнимательностью рабовладельца и по одному выбрались из бумажной тюрьмы. Вообще бронзовки – медлительные насекомые, но трём особям удалось покинуть ровную взлётную площадку стола! В общем, жуки разлетелись по двухкомнатной квартире, лишь один остался сидеть на столешнице. Закончив с книгами, мальчик спохватился, вспомнив о питомцах, но было поздно. Поиски не дали результата. Понимание того, что их найдёт мама, пугало. Никакие идеи не приходили на ум, пришлось закончить с учебниками и пойти на улицу, тем более это было разрешено…
Как ни странно, два жука сидели на кухонном шкафу, отчего у мамы произошёл лёгкий нервный срыв. Она поняла сразу, откуда в их начищенном доме появилась столь мерзкая живность. Наказывать Женю она не стала, но предупредила, что дом – это не зоопарк или питомник. Ей хватило шумного воробья, подобранного сыном зимой, отогревшегося в коробке под кроватью среди ночи, ей хватило грязного и мокрого голубя, летающего по квартире и разбрызгивающего с кончиков крыльев уличную грязь. Терпению есть предел! Мама успокоилась, ведь завтра сын поедет в деревню и там будет находиться под неусыпным контролем деда. Пусть там изучает растительный и животный мир!
Учебники заняли место предыдущих. Одинокий жук смирно сидел в коробке, изредка царапая щетинистыми лапками место заключения. Ученик рисовал на тетрадном листе карту мест будущих приключений. Каникулы начались!

Рождение стихотворения

Анатолий сидел в удобном кресле за письменным столом, вернее, за полкой со столешницей, на которой стоял ноутбук. Полка имела несколько отсеков, забитых под завязку книгами, если находилось свободное место, на него непременно водворялась какая-нибудь статуэтка. В общей сложности за время осуществления мечты иметь большую домашнюю библиотеку, а именно за тринадцать лет, набралось сто пятьдесят книг и несколько десятков статуэток. Всё покупалось с аванса и зарплаты малыми частями, мать также помогала сыну и с каждой пенсии подкидывала денег на любимое увлечение, ведь её сын писал стихи. Кому-то интересны автомобили или брендовая одежда, а кому-то книги. Развлечения у всех разные…
Литературные журналы с опубликованными поэтическими и прозаическими подборками Анатолия занимали своё место, место особое и довольно почётное. Они не красовались рядом с увесистыми томиками классиков, а вольготно расположились красочной братией в горизонтальном углублении, выставив не менее броские названия: «Нижний Новгород», «Нев­ский проспект», «Русская мысль», «Юность», «Александръ»…
Мрачная погода наводила на мысли. Мысли пока не оформились, слова не сгруппировались в предложения, но внутреннее хотение написать что-то дельное незаметно обретало формы зарождающегося чувства. «О чём написать?» – подумал Анатолий, отодвинул лёгкий прозрачный тюль и посмотрел в окно на одиноко стоящую берёзу. Дерево клонилось от ветра, с серых ветвей срывались капли и бесшумно падали на стекло окна. Собака склонила голову и отбежала в сторону от ехавшего автомобиля. «Да-а-а. Пейзаж, конечно, удручающий. С таким видом вообще ничего не напишешь!» – пронеслась мысль и словно задела другую, находящуюся в потайном месте сознания. Анатолий вдруг вспомнил бескрайний простор серой степи, безмятежность весенних трав и жаворонка, сидящего под моросящим дождём в невозможности подняться в небо и огласить мир своим пением. Вернее, не вспомнил, это было всплеском озарения. Можно сказать, причудилось! Повернулся к книжной полке, и его взгляд упал на плексигласовый бюст Льва Николаевича Толстого, купленный с первого гонорара от одного регионального литературного журнала за публикацию семи стихотворений, тут же в поле зрения попала блестящая золотом надпись на книге «Путешествие из Петербурга в Москву». «Напишу-ка что-нибудь о российском поле и крестьянской доле. О нашем просторе, питающем человека труда мудростью и жаждой к воле», – сидя в кресле с ручкой и листком бумаги, размышлял Анатолий. Открытый на ноутбуке Microsoft Word скрылся во тьме экрана, ушедшего от бездействия в режим ожидания. «Так лучше. Не отвлекает», – подумал поэт и прочертил авторучкой две линии на листке, похожие на ровные борозды от крестьянской сохи…
Вспомнил умершего деда Николая, отработавшего почти всю жизнь на тракторе, но почему-то решил заменить имя Николай на более короткое Витя. Так родилась первая строфа:

Дядя Витя стишки не читает,
Дядя Витя на тракторе прёт,
И от пыли всё время чихает,
И вспотевшую голову трёт…

Конечно, глагольная рифма не очень хороша, но рифма точная, и менять её смысла нет. Дальше было проще писать. Чем же заниматься дяде Вите? Сейчас весна – пора культивировать почву под посев. Вторая строфа не заставила себя долго ждать:

Культиватор прицепит на поле,
Гидравлический шланг привернёт:
– Не пойму, нет давления, что ли?
Иль давление шланги мне рвёт?

Вот закончить хотелось бы философично или по крайней мере мудро – по-житейски мудро. Придётся вернуться к началу стихо­творения. Почему дядя Витя не читает стихи? Он работает, зарабатывает на хлеб насущный, да и не привык он увлекаться поэзией! Так… Значит, проза жизни ему ближе? Точно!

В поле жизни написана проза,
В борозде воскрешеньем ростков,
Где дурманят упавшие росы –
Дяде Вите не нужно стишков.

Анатолий перечитал несколько раз сотворённый шедевр. Исправил одну весьма досадную орфографическую ошибку и, пошевелив мышкой, вывел ноутбук из состояния ожидания. На виртуальном белом листе за­океанского Microsoft Word зачернело название «Проза поля»…

Дождь в лесу

Тысяча белоствольных жертв роптала! Зелёные кроны берёз взывали к вечности, пуская листья на тонких черешках в беспрерывное движение, в ритуальный танец, призывающий небесных покровителей одарить милостивым дождём. Они поворачивались в разные стороны, опьянённые порывами свежего и насыщенного влагой ветра, словно смотрели, не появилась ли над ними дождевая туча! По чистому небу проплыли два или три вспененных облака, настолько тонких и хилых, что через них можно было увидеть незыблемую синеву. Гроза ещё не началась, но предвкушение состоялось! За два летних месяца берёзы были обмануты не раз, их ожидание ливня с раскатистым громом не оправдалось. В безветренную погоду, под ошпаривающими лучами солнца, листья поникли, они растеряли запас воды, выдохнув его с кислородом, что было опрометчивым решением для некоторых, не выдержавших светового напора.
На лесной подстилке лежали засохшие и скрюченные трупики листьев, облюбованные вездесущими муравьями, – покрывало смерти, приствольный погост из отработавших на общее благо, ныне поверженных и забытых. Тёмная поверхность подстилки, так и не получившая небесной влаги, казалась безжизненной, не считая снующих муравьёв, занятых повседневной рутиной, нескольких ощетинившихся клочков осоки и приземистого лопуха, растущего вопреки всему! Недостаток воды и солнечного света, казалось, никак не отразился на его жизнедеятельности, но всё-таки различие было ощутимым: светло-зелёные тонкие листья, белёсый стебель и мелкие цветки отличали его от собрата – свободного и вызывающе высокого жителя степи. Пространство вокруг лопуха, усеянное мелкими крошками не перегнивших семян берёз, белыми лоскутами бересты и тонкими коричневыми ветками, обломанными из-за слишком близкого соседства растущих рядом деревьев, напоминало поле боя. Боя между невидимыми силами нападающей стихии и обороняющимися живыми растительными организмами.
Лес замолчал. Чистая тишина окутала всё: и живое, и мёртвое. Ожидание оказалось ненапрасным. Без подготовки с единичными каплями, без хрустнувшего вдалеке грома, без померкнувшего до ночной темноты света – грянул дождь! Он бил косо, под острым углом по отношению к лесу, словно туча не могла в силу каких-то обстоятельств приблизиться. Струи дождя, как струны, растянулись и вибрировали, порождая великолепную музыку. Дождь пробирался в самую глубину леса. Сверху, в кронах, слышались громкие хлопки крупных капель об успокоившиеся листья, небесный напиток продолжал свой путь, стекая по стволу вниз, к мрачному, веками копившемуся опаду, разливаясь между выпирающих из земли корней быстро впитывающейся лужей. Муравьи разбежались, прячась в сплетения из веточек и листвы, напоминающие башни, пещеры, гроты и ходы, куда не смогут проникнуть смертельные водопады.
Как только выглянуло солнце, дождь ослабил напор, продолжая свою утихающую музыку. Неподкупную музыку жизни! Блестящие листья скидывали последние капли прекратившегося дождя, будто в лето ворвалась весенняя капель. Теперь освежённый березняк благоухал терпким, свойственным только ему ароматом, от земли исходило тёплое дыхание и тихое потрескивание уходящей в глубь почвы влаги. Опустошённые тучи медленно проплывали над лесом, проверяя проделанную работу.