Отклики
Татьяна СОЛОДОВА (МАТИКАНСКАЯ)
Тобольск
Чем слово будет у меня
в строке?
Простым набором букв,
Что ни уму, ни сердцу?
Не успокоит боли стук,
И радость не придёт с ним
вместе.
Иль слово рвётся из души,
Чтобы помочь,
утешить,
обогреть.
Его поймай скорей
и поспеши
Им, как ключом,
несчастье запереть.
Попробовать
по крайней мере надо
Найти такое, чтоб могло спасти,
Облегчить горе, быть всё время
рядом
С читателем моим
на жизненном пути.
Оно с мучением даётся,
Но если всё же удаётся
Его найти – то счастлив ты!
Вам интересно,
как рождаются стихи?
Сначала сердце защемит:
Боль может быть
сладка, горька,
Но из неё растут слова.
Без боли слова нет,
Того, что верно служит
Душе, обязанной трудиться, –
Один лишь пустоцвет.
Он никому не нужен,
Хотя собой гордится.
Я иду из архива
или научной библиотеки
медленно и плавно,
будто боюсь расплескать сосуд,
наполненный до краёв.
Этот сосуд – я сама.
Во мне судьбы людей и событья веков,
то, что успела узнать в этот день
из старых газет,
документов
и рукописей.
Я ощущаю себя обладательницей
большого богатства.
Скорей донести его до дома,
чтобы стало оно книгой или стихом
и передалось от меня
моим читателям.
Пусть их душа тоже переполнится
до краёв
и испытает ту радость познания,
какую сейчас чувствую я.
Карта
Когда я смотрю
из окна,
то мне видна карта,
начерченная Семёном
Ремезовым, –
светлая, с тёмными линиями
на ней,
причудливо изображёнными.
Такую я видела в его книгах.
– Иди, посмотри, – позвала я мужа.
– Какая же это карта?
Просто голые ветки
деревьев
на фоне асфальта дороги –
ведь весна ещё не проснулась.
В лесу
Уже середина апреля –
Пяткой в снегу деревья,
Стоят холодны и спокойны,
Свой час ожидая достойно
Весеннего пробужденья
От долгого сновиденья.
Сквозь голого леса улицы
Какие-то тайны чудятся,
И хочется глянуть туда,
Куда не доходит тропа.
Быть может, там сказка
живёт
И тоже лучей солнца ждёт.
Когда же растают снега
И юная зелень-трава
Подножья деревьев начнёт
обнимать,
А ветер в ладони им что-то
шептать,
Волшебную тросточку сказка
возьмёт,
То там, а то здесь по траве
проведёт,
И вырастут-встанут большие
цветы
Чудесной мечты-красоты.
Обнимет лишь сказка берёзу рукой –
Весёлые птицы слетятся гурьбой.
И строят там гнёзда, выводят птенчат –
Певучие трели повсюду звучат.
Сказка полюбит в дождик гулять
И тростью волшебной места отмечать,
В которых появится крепкий грибок:
И белый, и груздь – ты готовь кузовок.
А если в глубь леса зайдёт человек,
Не даст заблудиться ему
никогда.
Ведь сказка всегда –
хоть какой возьми век –
На страже стоит и любви,
и добра.
Поздняя весна
Уже середина апреля –
Снежинками ветер играет.
Их танец, полный веселья,
Как будто зиму возвращает.
Но нет, этой силы хватило,
Чтоб только минуту кружило
Их в вихре белого вальса –
Потуги зимы напрасны.
Снежинки уже не танцуют –
Падая вяло, тоскуют,
Предвидя, что их судьба –
Зимы и весны беда.
Не станут круглым снежком,
На мячик упругий похожи,
Не отзовутся скрипком
Под обувью прохожего.
Им до земли не добраться,
Они в туман превратятся
Иль каплей дождя заплачут –
И это ещё удача,
Поскольку, скорее всего,
Им лужей быть суждено
И грязью усилить мрачность.
Увы! Такова реальность!
Веер кустов,
опахала деревьев
К жаркой погоде готовы.
Ветер им в помощь спешит,
Чтобы воздух прохладнее
сделать.
Лето, ты где задержалось?
Маргаритка одинокая
желтоокая
У порога нашей дачи выросла –
Одарила нас природа милостью.
Не стоптать бы чудо это:
Будет радовать всё лето!
Бутоны нашей яблони-ранетки
Как будто маленькие детки,
Когда их матери несут из ванны.
Их кожа нежно розовеет,
Атласа тонкого нежнее,
А щёчки, щёчки-то – румяны!
Берёзы ветвь
Берёзы ветвь,
засохшая случайно:
Оборванная ветра ль
содроганьем
Иль при участье человека
со ствола родного,
Прощаясь с жизнью,
Заявляет о себе,
Светя на солнце
золотом последним
своих сухих листов.
С достоинством в небытие
уходит,
Даря живущим эту красоту
прощальную свою.
Излучина реки
чуть северней Тобольска.
Там речки малые
в Иртыш впадают.
А он, коварный,
подмывая берег,
так раздаётся вширь,
что морем кажется –
огромным, беспредельным.
Как зачарованный,
ты смотришь вдаль,
и сердце замирает
пред необъятностью…
Да, манят нас
и пропасти в горах,
и неба бесконечность,
и воды стихия.
Но почему они зовут к себе?
Ведь эта бездна –
гибель для людей!
Быть может,
притягательны они
тем, что бескрайны?
Отпугивая этим человека,
они, с тем вместе, будто говорят
о беспредельности существованья
и обещают вечность жизни –
пусть не такой,
к какой привыкли мы.
Луноликая красавица Сузге
(П. П. Ершов «Сузге»)
Счастливая красавица Сузге!
Муж исполняет все её желанья.
Сибири царь, он для неё построил
прекрасный терем на холме высоком.
Там ели, пихты, как шатёр, стоят,
Иртыш течёт невдалеке,
и луноликая красавица Сузге
здесь беззаботно дни свои
проводит.
Ничто её не беспокоит.
Купается в ручье, смеётся звонко
и ждёт Кучума в терем свой.
Но тут ударило войной:
Ермак в Сибирь пришёл
с отрядом грозным.
Стал терем крепостью
острожной.
Царица так распоряжалась,
что очень вскоре оказалось:
за беззаботной лёгкостью скрывалась
душа большая у неё,
способная к раздумиям глубоким,
любви к народу своему, к поступкам
благородным и высоким.
Она, оставшись одинокой,
когда Кучум бежал от русских
в степь,
а брат её Махмет-Кула,
как до неё дошла молва,
попал к ним в плен –
не растерялась,
а внутренне собралась.
Ценою собственной неволи
спасла татар, что жили
вместе с ней, –
их службы не было верней –
от этой тяжкой доли.
Но гордая красавица Сузге
рабыней не хотела стать,
Тем более что, будущая мать,
она неволи не желала
для будущего сына своего
иль дочери – не всё ль равно.
И вот финал:
в груди кинжал,
вонзённый ею
в своё тело,
где в унисон два сердца бились.
Нет, не сдалась на милость
Сузге врагам.
Об этом нам
так рассказал Ершов
в своей поэме,
что хочется не раз её читать,
дух благородства воспринять,
которым автор наделил
своих героев.
Не важно, кто кем был:
с отрядом Ермаковым,
Сибири ль землю защищал
как свой родимый край.
И это очень впечатляет,
поскольку время обгоняет:
его поэма предвещает
то, что сегодня
толерантностью зовётся.
Такое свойство
во времена Ершова
не то что было ново –
о нём не помышляли даже.
Ему же очень важно.
Пусть современники
не поняли его…
Да, казаки с почётом
татарки тело предали земле.
Пред ним склонилися оне –
не спорю,
но всё же что-то
мне не даёт покоя.
Ведь атаман Гроза,
что Ермаком к Сузге отправлен,
предупреждён не зря:
как в плен возьмут Махмет-Кула,
Сузгун чтоб был оставлен
царице на управу.
Ну а Гроза схитрил
и ультиматум предъявил,
который к гибели её привёл.
А если б выполнил он Ермака
приказ,
что б было в такой раз?
Смирилась гордая Сузге
и стала родов ждать,
живя спокойно в своём царстве,
иль начала бы войско собирать,
чтоб отстоять родное ханство?
