ПОЩЁЧИНА ОТ КОШКИ

Рассказ

Андрей ОБЪЕДКОВ

Соседка Насти Уколовой, Марина Анатольевна, не могла уснуть всю ночь: кошка в соседней квартире орала до умопомрачения. То же самое продолжалось и на следующий день. Кошка достала и соседей из третьей квартиры на площадке: вечером, когда супруги лет тридцати пяти возвращались домой из гостей, они услышали кошачий крик ещё в лифте. Жена, Наталья, обращаясь к супругу, взмолилась:
– Боже мой! Что это? Ещё ни разу такого не было! Может, что-то случилось?
На лестничной площадке они как раз столк­нулись с Мариной Анатольевной, которая стучала в квартиру к Насте, но никто не открывал.
– Я стучусь чуть ли не каждый час: заходила днём, вечером, пару раз пробовала стучать ночью. Но бесполезно, Настя не открывает, – поделилась с соседями женщина.
– Неужели нашла любовника и осталась у него? – предположила Наталья. – А что же она кошку в таком положении оставила? Ведь окотилась только.
Кошка в квартире Насти Уколовой вторые сутки подряд разрывалась на все голоса, чем достала и соседей снизу. На второй вечер Марина Анатольевна не выдержала и решила вызвать полицию.
– Кошка двое суток разрывается, а хозяйки нет, срочно приезжайте, никто не видел нашу Настеньку. И дверь не открывает ни днём ни ночью, – выложила залпом дотошная соседка.
– Двое суток, говорите, на связь не выходила? – уточнил на том конце дежурный.
– Да: две ночи и два дня не появляется, дверь закрыта, а кошка орёт и не даёт нам спокойной жизни, – продолжила Марина Анатольевна.
– По закону людей объявляют в розыск, когда их не видели трое суток. Так что подождите ещё до завтрашнего вечера, а если не появится, приходите писать заявление, – отрезал на том конце мужчина. – Всё понятно?
– Не имеете права! Я же знаю Настеньку, она бы никогда так не поступила, она же животных любит, тем более котята недавно появились – могут умереть. Что хотите делайте, но принимайте меры! – взорвалась Марина Анатольевна.
– Женщина, вы мёртвого из могилы достанете. Хорошо, сейчас пришлю к вам участкового, пусть разбирается – это по его части кастрюльными делами заниматься, – сообщил дежурный и положил трубку.
Тут же дежурный майор Василий Сапунков вызвал по рации участкового, старшего лейтенанта Михаила Суворова:
– Ты в опорнике?
Опорником в полиции сокращённо называли опорный пункт, где участковые проводят большую часть своего времени. Да и для населения проще: в любое время могут обратиться к своему «городовому».
– А где же мне быть? – невозмутимо ответил старлей. – Занимаюсь материалами. Только утром десяток заявлений у тебя получил, да ещё с прошлых дней около полтинника материалов лежит на столе – надо делать отказные.
– Придётся отложить: звонила нервная жительница, требует милиционеров, соседку не видела двое суток, а кошка пропавшей не даёт ей спать.
– Ну ты же сам знаешь, что розыск после трёх дней начинается; и этим уже не я, а оперативно-разыскной отдел должен заниматься…
– Я попытался объяснить, чтобы пришла ровно через сутки, но она такой хай подняла и обещала нам завтра весёлую жизнь, если не приедем. Так что, если не придёшь, она приведёт весь подъезд писать заявления и ты завтра получишь к своим ещё больше десятка. Проще прийти, спокойно поговорить, успокоить… Мне ли тебя учить? – произнёс Василий. – Так что двигай…
Разозлившийся Михаил Суворов начал застёгивать папку, в которую всегда были уложены чистая бумага, ручки и карандаш. До нужного адреса идти минут десять. Его только недавно назначили на этот участок, так что от множества материалов был единственный плюс: он знакомился с населением, приходя к заявителям домой. Можно было бы, конечно, вызвать к себе в опорник, чтобы не терять времени, но приказ МВД гласил, что участковый должен хотя бы раз в год посетить каждую квартиру на участке. Так что лучше сходить. Тем более, посмотрев обстановку в квартире, можно было сразу судить, что за человек там живёт: скрытый алкоголик или престарелый неврастеник. Идя по вызову, Суворов предполагал, что звонившая женщина одинока и ей нужно общение. Соседи наверняка уже с ней не хотят разговаривать, а вот полицию вызвать проще: отвертеться не могут – обязаны среагировать на вызов и приехать. А в данной ситуации самым крайним остаётся участковый. Почему? Да потому что, если изначально по телефонному звонку в дежурную часть не ясно, что произошло на месте, посылают участкового, мол, это его обязанность: пусть выясняет на месте все обстоятельства. Если произошло что-то криминальное, вызовет следственно-оперативную группу. А если ничего нет, пусть разруливает ситуацию с заявителем на месте и решает с ним проблему полюбовно: хочет пообщаться местный житель с кем-то, пусть общается с участковым – лишь бы не писал заявление.
Суворов добрался до дома быстро, может, просто в раздумьях время пролетело незаметно. Поднявшись на лифте на пятый этаж, сразу же обнаружил женщину лет шестидесяти пяти.
– Сынок, я уже две ночи не могу спать спокойно, кошка орёт как чёрт, а у меня же давление подскакивает от этого, – сразу же начала старушка, не дав опомниться стражу порядка. – И лекарства подать некому.
«Ну как я и предполагал: одинокая дама желает пообщаться», – подытожил про себя страж порядка, но в ответ отчеканил:
– Я ваш новый участковый – старший лейтенант Суворов Михаил Сергеевич. Вот, возьмите мои визитки, чтобы в следующий раз звонить напрямую. А вас как зовут? Заодно познакомимся.
– Марина Анатольевна Семёнова, пенсио­нерка.
– А живёте, как понимаю, одна?
– Ну какое это имеет отношение к происшедшему, я же вас вызвала не о себе рассказывать… – стала вновь как бы заводиться женщина.
– Но вы же сами сказали, что стакан воды некому подать. Хорошо, раз мой вопрос напряг вас, то задам другой: когда вы в последний раз видели соседку?
– Два дня назад, так же аккурат под вечер, к ней приходил какой-то кавалер, а потом уходил. Или уходили вместе, раз Насти нет, – выложила соседка. – Но я видела уходящим его одного…
– А она незамужняя была? – уточнил участковый.
– Нет, супруг у Насти имеется…
– А почему же вы решили, что хахаль пришёл к соседке?
– Да я в глазок видела, что это не муж.
– А что же вы, постоянно у глазка дежурите? – съязвил участковый.
Но женщина пропустила это мимо ушей и пояснила, что проходила по коридору, услышала, что кто-то вышел из лифта и уронил что-то на пол – сильно загремело.
– Поэтому я и подумала: не случилось ли чего или, может, требуется помощь – всё же может быть, вдруг соседям плохо стало, – ответила женщина. – И увидела, что незнакомый мужчина, лет сорока, приятной внешности, поднимает пакет с пола и заходит в квартиру к Насте. И это был не муж.
Участковый сразу смекнул: пока ничего криминального нет, а входить в квартиру без разрешения хозяев нельзя, за исключением экстренных случаев, например, когда оттуда идёт затопление соседей или пожар. Ведь одна из статей Конституции гласила, что жилище неприкосновенно. Суворов вспомнил, как в юридическом институте им рассказывали случай из 1990-х годов, когда оперуполномоченные следили за одним бизнесменом, проворачивавшим крупные махинации, а в доме у него хранились документы, подтверждающие это. Закон «Об оперативно-розыскной деятельности» разрешал проникать в квартиры, чтобы проверить информацию. Ведь приходить сразу с обыском опасно, вдруг ничего не подтвердится… Оперативники побывали в квартире, удостоверились, что доказуха есть, и уже готовили все документы, чтобы возбудить уголовное дело и прийти с обыском – изъять документы. Но не успели. Они не учли одного: в квартире стояли камеры видеонаблюдения – ноу-хау по меркам 1990-х годов. Хозяин, придя домой, увидел, что в его квартире были непрошеные гости, и с записью – сразу в прокуратуру, где возбудили уголовное дело о незаконном проникновении в жилище. Весь отдел внутренних дел стоял тогда на ушах: опера действовали согласно закону об ОРД. Но Конституция по статусу была выше, и оперов осудили… После этого случая все милиционеры тогда перестраховывались и боялись ступить шаг влево или вправо.
Вот и в данном случае ничего не было: ни пожара, ни другой экстренной ситуации. Поэтому Михаил Суворов узнал, что зовут мужа Насти Александром Александровичем Уколовым, через базу пробил его мобильный и позвонил – может, они вместе куда уехали? Тот на телефонный звонок ответил сразу, сказал, что временно с супругой не живёт, и также удивился, что её двое суток нет дома – она домоседка и даже на отдых в отпуск выезжала с неохотой. Но в отпуск она точно не собиралась. Поэтому по телефону дал разрешение взламывать дверь.
Пришлось вызывать на подмогу сотрудников МЧС, у них была специальная аппаратура, ведь замки в этой квартире стояли не из простых. Спасатели прибыли быстро и так же оперативно вскрыли дверь. Все вошедшие просто обомлели: на постели, прикрытая шёлковой простынёй, лежала мёртвая хозяйка, а на полу – кошка с котятами. В миске практически не было еды, а на кухне был разодранный трёхкилограммовый пакет с сухим кормом: видно, кошка от безысходности и ради своих котят пошла на этот шаг – не могла допустить, чтобы её питомцы погибли.
Обыск проводили тщательно. Версия ограб­ления отпала: двадцать пять тысяч долларов лежали в шкатулке на серванте. На столе два бокала, сигарета и фотография, где хозяйка квартиры изображена с симпатичным мужчиной лет тридцати. Оперуполномоченный неожиданно заметил: на косяке межкомнатной двери едва заметные следы крови… Следователь Андрей Фролов обратился к эксперту:
– Что скажешь?
– Больше суток, как наступила смерть, похоже, смерть от кровоизлияния в мозг: затылочная гематома, кровь, может, ударилась? – поделился криминалист Николай Кузнецов.
– И мёртвая в постель улеглась? – хмыкнул следователь. – Нет, дружище, уложили её. И убийцу она сама впустила. Срочно отпечатки, расшифровку автоответчика – и по соседям, – скомандовал оперативникам Фролов, который руководил следственно-оперативной группой.
Соседи при первоначальном опросе ясности не внесли: подозрительных не видели, шума не слышали. Пояснили только одно: Уколовы больше полугода купили здесь квартиру, но в ней жила одна Настя.
– Поругалась она с мужем – сама мне рассказывала, – вдруг объявила женщина бальзаковского возраста Надежда Хрунова. – Мы с ней частенько секретничали: Настя мне ключи оставляла, когда отлучалась на несколько дней из дома. Я кошечку её кормила. Можно мне её с котятами забрать?
Вскоре приехал супруг Насти – Александр Уколов. Его голос дрожал, глаза слезились:
– Я в тот день у Настеньки не был… – утверждал мужчина.
Он задумался, глаза его были мокрые, чувствовалось, что он искренне переживает, не может оправиться от того, что погибла супруга. Полицейские ему сочувствовали, но работу тоже надо выполнять, уточнили: почему они не жили вместе?
– Понимаете, у нас разница в возрасте двадцать лет… Меня предупреждали товарищи, что зря женюсь, будут проблемы в семейной жизни. Порой я и сам чувствовал, что в жизненном опыте между нами огромная пропасть, но это сглаживалось совместными походами в театр и на выставки. А вот в сексуальном плане… Насте очень хотелось ребёнка, поэтому требовала заниматься сексом по несколько раз в день. А мне в моём возрасте уже хотелось этого меньше и меньше. Я же уже не восемнадцатилетний юноша.
– И у неё появился любовник? – задал наводящий вопрос Фролов.
Мужчина приопустил глаза, сжимая ладони.
– Я не хотел верить этому, хотя были кое-­какие мелкие детали… но вскоре мои знакомые подтвердили, что видели супругу с другим мужчиной.
– С этим? – следователь положил перед ним фото, найденное на месте происшествия.
– Вряд ли! – оживился муж. – Это мой заместитель, я их сам фотографировал.
Когда Александр Александрович ушёл, оперативник отметил про себя: «Держится натурально. Надо будет с ним поработать, а заодно и с этим на фото».
Изображённым на фотографии мужчиной оказался Леонид Кузовлёв. Его тоже вызвали на допрос. Он хоть и волновался, но не стал скрывать, что был любовником погибшей.
– Мы познакомились на пикнике в доме отдыха, – вспоминал Кузовлёв. – Я тогда прилично принял на грудь, а жена шефа в обтягивающем наряде была просто сексуальна. Я не выдержал и пригласил её танцевать. И Настя откровенно прижималась ко мне, вскоре шепнула: «Муж меня не ревнует, позволяет всё…»
Кузовлёв продолжил, что после этой фразы она всем своим поведением стала намекать, что не прочь продолжить знакомство, а напоследок оставила номер мобильного. И с этого вечера начались тайные встречи Насти с Леонидом. Причём девушка сама впервые влюбилась по-настоящему: Лёня был высоким, симпатичным, мог поддержать разговор, шутил, а главное – устраивал её в постели. Сексуальный контакт длился очень долго. Вернее, ей очень нравились прелюдии. А началось всё с первой встречи, когда она пригласила любовника к себе домой, зажгла свечи, устроив романтическую обстановку. Когда выпили бутылку шампанского, включили медленную музыку. Танцуя, Леонид еле сдерживался, он боялся вздохнуть, так как на Насте не было лифчика, верхние пуговички на халате расстёгнуты, груди чуть не вываливались и напирали, чувствовались соски. Мужские инстинкты проявились мгновенно. И Настя, опустив глаза, пошутила: «Знаешь, почему женщины опускают глаза, когда мужчина признаётся в любви?» – «Нет». – «Чтобы убедиться в истинности его чувств…» – «Но я же сейчас молчал». – «Твои глаза всё сказали. Я в ванную…»
Эта ночь была просто умопомрачительной, Кузовлёв не мог насладиться телом Насти: он хотел целовать шею, груди Насти часами. Опускался губами ниже, обхватывал попку. И Настю страсть охватывала новой и новой волной, когда он гладил ножки, проводил между них. Она не хотела расставаться с Лёней. Но после каждой встречи он спешил домой, где ждала его жена. Настя всё надеялась, что когда-нибудь её возлюбленный не выдержит и сделает предложение руки и сердца. Не без её протекции Лёня вскоре занял пост одного из заместителей директора на фирме мужа. И настал момент, когда Настя в открытую перешла к разговору об их дальнейших отношениях. Вернее, о свадьбе.
– Но я-то чувствовал, что такие встречи бесконечно продолжаться не могут, – признался Кузовлёв. – И как-то Настя потребовала переехать к ней. Я намекнул, что у неё тоже есть муж. Но она сказала, что призналась ему в связях с другим мужчиной, который устраивает во всех отношениях. Она так и сказала, что муж не может удовлетворить её в сексуальном плане. А у нас, мол, будет всё хорошо.
– И что же дальше? – уточнил следователь.
– Но я не мог решиться на такое, ведь у меня есть жена, ребёнок. Зачем мне такой геморрой? Да, мне Настя тоже нравилась в постели, но, как говорится, переспать – это одно, а жить с человеком – совсем другое. Ведь есть хорошая пословица «на переправе коней не меняют». А мы с женой уже притёрлись друг к другу, знаем привычки, общий бюджет, весь быт налаживали вместе. И вдруг бросить её ради любовницы? Тем более неизвестно, как у нас сложатся отношения дальше. Да и я не первый шёл на сближение… Фактически Настя меня соблазнила…
Полицейские слушали, но наматывали информацию себе на ус. Во всяком случае они уяснили, что причина убийства тоже вырисовывалась конкретная: избавиться от навязчивой любовницы. Но загвоздка заключалась в том, что Кузовлёв сообщил об алиби: он не мог убить, так как в день убийства был в командировке. Эту версию подтверждали и все сослуживцы. А подговорить большой коллектив было сложнее.
Через пару дней прокурор вызвал к себе следователя с оперуполномоченным и поинтересовался:
– Что вы с делом тянете? Тут как день ясно – убийство из ревности. Предъявляйте обвинение мужу.
– Так ведь он уверяет, что в тот день не был у супруги, – мотивировал Андрей Фролов.
– Но есть улики: на стаканах и столе найдены отпечатки его пальцев… Да и, судя по расшифровке автоответчика, он звонил накануне и обещал заехать… Ну чего тебе ещё надо? – строго взглянул прокурор. – Тем более мотивы ясные – всё дело в квартире. Она записана на умершую, а прямой наследник как раз Уколов.
Следователь Фролов и оперуполномоченный Федотов переглянулись. Возражать было сложно: накануне они раскопали, что первоначальный капитал для раскрутки фирмы Александру Александровичу дала именно Анастасия. Причём дала в долг на пять лет. Есть и нотариально заверенное обязательство, по которому срок уже прошёл. Подруга Уколовой уверяла, что погибшая просила супруга вернуть долг – ей нужны были деньги. Но тот упрямился.
– Вот видите, как всё просто: нет жены – нет и долга. Опять все концы сходятся на Уколове, – заключил прокурор и уже требовательно обратился к следователю: – Мой тебе совет: не тяни, предъявляй ему обвинение.
Пришлось вызывать главного подозреваемого на допрос, и он признался, что был накануне смерти у жены.
– Но приходил для того, чтобы отдать долг – двадцать пять тысяч, – утверждал Уколов. – Я отдал деньги, она их убрала. После этого я уехал.
«Чёрт побери, именно та самая сумма, которая изъята при осмотре места происшествия», – думал про себя следователь Фролов.
В это время оперуполномоченный уголовного розыска Александр Федотов направился к любовнику убитой. Дверь открыла заплаканная женщина:
– Лёню увезли на «скорой» – температура под сорок.
– А что случилось? – удивился Александр.
– Врачи говорят, какой-то лимфоретикулёз…
Вскоре Федотов был в больнице, но разговаривать с больным ему не разрешили: тот был под капельницей…
Следователь брёл по улице и размышлял: есть убитая, два подозреваемых, и убить мог каждый из них. Но, придя домой, взглянул на стоявшую на полке медицинскую энциклопедию и решил проверить, что это за болезнь – лимфоретикулёз. Когда открыл нужную страницу, его прошиб пот: это болезнь, передающаяся от кошек при царапинах. А в квартире у потерпевшей была кошка. Теперь не оставалось никаких сомнений, кто убийца…
На следующий день было выписано постановление о задержании подозреваемого. На допросе мужчина уже не стал отпираться, но всё повторял, что не хотел убивать.
– Я вообще должен был быть в командировке в тот день, даже билеты купил, но Настя настояла, чтобы я отложил поездку, она хотела побыть со мной. Как обычно, приготовилась к встрече, на столе было шампанское, а во время разговора признавалась, что всем ради меня хочет пожертвовать. Я объяснял, что женат и при разводе не смогу ничего забрать у жены и ребёнка. А Настя настаивала, что ей не нужно богатство, а нужен только я один, мол, только прими решение уйти – ведь всё есть: и квартира, и даже деньги. Она достала пачку, показала. Но когда я признался, что люблю жену, а не её, она набросилась на меня, как разъярённая тигрица. Я инстинктивно оттолкнул её, она упала, ударилась головой о косяк. Я к ней, а тут кошка стала царапаться…
– А что было дальше? – уточнил Фролов.
– Я испугался: подумал, что если вызову «скорую», то потом обвинят в убийстве, ведь Настя не шевелилась. Поэтому положил её на постель и заметил, что дышит, значит, была ещё живая… Понадеялся, что оклемается.
– Но проблема не снималась с повестки дня, Настя могла действовать дальше, – констатировал Фролов.
– Это точно, но я в тот день твёрдо решил для себя завязать с любовницей и не ходить к ней. Я предполагал, что она может выйти на мою жену, рассказать о наших отношениях, но лучше вовремя остановиться и покаяться перед женой, чем жить с нелюбимым человеком ради её богатства. Да, в сексе она хороша, но простые человеческие отношения секс не заменит. А общаться с женой мне намного приятнее, – признался Кузовлёв.
Полицейским всё становилось ясно, включая состав преступления: задержанному предъявили обвинение в убийстве, совершённом по неосторожности. Однако вскоре Кузовлёв нанял адвоката, по настоянию которого стал отрицать вину. Но проведённая судебно-медицинская экспертиза подтвердила, что в больницу Леонид попал благодаря Уколовой, а отрицать факт нахождения в стационаре было сложно. Судмедэксперт констатировал: инфекцию при царапине занесла именно кошка убитой – именно она была носителем бактерий бартонелл. Из-за позиции подсудимого, вернее из-за того, что он отказывался признавать вину, судмедэксперта вызывали в суд. И поверили ему, так как он был предупреждён об ответственности за дачу заведомо ложного заключения. А обвиняемый во время следствия и суда, согласно статье № 51 Конституции, мог не свидетельствовать против самого себя, защищаться любыми способами и выдвигать любые версии своей невиновности.
Кстати, судмедэксперта допрашивали долго, чтобы удостовериться в правдивости экспертизы.
– А насколько опасное это заболевание? – спросила судья.
– Попадая в кровь человека, эти микроорганизмы вызывают резкое воспаление лимфоузлов. Чаще всего лимфоретикулёзом заболевают дети, у которых есть домашние питомцы, но только один-единственный раз в жизни. И дети переносят болезнь легче. Потом уже бартонеллы людям, переболевшим в детстве, не опасны. Но у Кузовлёва, как я понимаю, не было в детстве кошки… Поэтому заболел сейчас. А взрослый человек переносит эту инфекцию тяжелее…
Можно сказать, что полицейским просто повезло, что злоумышленник выдал себя благодаря случайности. И судья приговорил Леонида к четырём годам лишения свободы.