Анатолий КУРАСОВ

ВЕЧЕР

Вечер спустился с пригорка,
Дрёмой окутал кровать.
Мама задёрнула шторку,
Села у лампы вязать.

Тень керосиновой лампы
С лёгким дыханьем огня.
Ты о чём думаешь, знать бы,
Милая мама моя?

Может, о долюшке вдовьей
С послевоенной судьбой,
Что отзывается болью,
Не расстаётся с тобой.

Сколько же лет миновало?
Горестных лет не вернёшь.
Словно войны не бывало,
Мужа по-прежнему ждёшь.

Вечер, ещё один вечер.
Много их было, не счесть,
Мамина скорбь бесконечно
Тщится в окошко пролезть.

СЕСТРЕ ТАНЕ

Вечер навеет тоску погорельца –
Дымом угарным, пожаром войны,
Зыбкой дорожкой по пруду расстелется
Тусклое око луны.

Ветер ли песню затянет унылую,
Дождь ли размоет былую тоску,
Всё это было во время постылое –
В злую годину на нашем веку.

Ты не печалься, сестрица-красавица!
Знаю, мечтаешь о стильной Москве.
Но ведь и в Баковке кой-кому нравишься,
С кем ты увидишь рассвет.

К празднику бусы наденешь нарядные,
Юбку китайскую, шарф голубой.
Дядя Семён под гармошку трёхрядную
Русскую спляшет с тобой.

Строгая мать, безотцовщина, бедность –
Вот он, удел начинающих жить!
В карих глазах затаённые беды –
Только характер им твой не сломить.

У КРЕМЛЁВСКОЙ СТЕНЫ

У Кремлёвской стены не хоронят творцов –
Это место для воинов славы.
В каждом веке своё у героев лицо,
Наше время судить их не вправе.

И когда бьют куранты, разносится звон
Над Москвой, заунывный, тревожный, –
Это памятный звон по тебе, Пантеон,
Нашей нынешней жизни и прошлой.

Как с востока тебя осаждали враги,
Жгли грабители с запада, с юга,
Но надолго в Москве усидеть не могли,
Не по Сеньке, знать, шапка ворюгам.

И стоит древний град, окружённый стеной,
Для врагов непонятная сила,
Памятуя о мощи российской, о той,
Что врагов под стеной схоронила.

ДВА СЫНА

Их было у матери двое,
Погодков она родила.
Растила, учила родное,
Без мужа, одна, как могла.

Один сын был парень хороший,
Другой – стал явно не наш,
И первый, как тяжкую ношу,
Взвалил за плечо «калаш».

Ушёл он с врагами сражаться:
За дом, за семью и свой край,
И русская вера в братство
Ему подарила рай.

А тот, кто считался не нашим,
Туда, где послаще еда,
Сбежал и стал просто «рашен»,
Хоть русским не был никогда.

Их было у матери двое,
А сколько осталось, реши:
С молитвой о вечном покое,
С крестом для заблудшей души.

РУССКАЯ ДЕРЕВНЯ

Цвет соломенной кровли домов
Воскресит быт увядшей деревни.
Пусть прочитаны сотни томов,
Как устроить тебя современней,
Всё напрасно: ты есть или нет,
Переделать тебя ох непросто,
Потому источается свет
От твоих позабытых погостов.
Потому тебя помнить должны,
Никуда не уйти от деревни.
В ней рождались России умы,
Честь и мужество родины древней.

МЫ ВЕРНЁМСЯ

Если это случится, а это случится,
Если грусть закалит опалённые в битвах глаза,
Пусть, желанным дождём окропив наши лица,
Из России с любовью придёт очищенья гроза.
Чуждый воздух наполнится бодрым озоном,
И прольются с небес благодатной природы
дожди.
Колокольный привет православных столиц
перезвоном
Долетит до последней заблудшей души.
Если это случится, а это, конечно, случится,
Мы вернёмся домой, нам без родины просто
не жить,
Из далёкой страны мы придём на могилы
отцов поклониться,
Связь отцов и детей – неразрывная
кровная нить.

МАЛАЯ РОДИНА

Забывается малая родина.
Хорошо бы там вновь побывать,
Вспомнить детство в веснушках и
родинках,
Молодую, красивую мать.
Время вспять начинаю раскручивать:
Снова школа, и первый звонок,
И родительский дом у излучины
Уходящей реки на восток,
Снова ноги в болячках и ссадинах,
Не по возрасту длинный пиджак
И девчонка из детского садика –
Ей в любви не признаюсь никак.

ПОД МОСКВОЙ В СОРОК ПЕРВОМ

Смерть скакала подраненной птицей,
Припадая подбитым крылом.
Сильный враг продолжал ещё биться –
Наконец наступил перелом…
Снег укрыл до весны поле брани,
И мороз всё крепчал и крепчал.
Кто убит, кто живой, а кто ранен,
Кто стонал, кто навек замолчал.
Всё смешалось: и танки, и люди.
Билась насмерть московская рать.
Гулко ухали сотни орудий,
Продолжая ещё воевать.
Только сосен седые макушки
Да ворон перепуганных гвалт
Знали, где захоронены пушки
И под ними десятки солдат…
По горячему снегу с кровью,
Как по небу войны дымок,
С материнской мольбой здоровым
Возвратился домой сынок.
Под отцовской чуприной спрячет
Горе горькое скорбью бровей.
«Мама, мамочка, кто там плачет,
Поминая отца и детей?» –
«Это ухает филин в чаще,
Это хвоя шумит в бору,
Это жёны по павшим плачут,
Поминая их в смертном бою.
Это ветер гудит по вербам,
Это волком воет пурга,
Как тогда, под Москвой в сорок первом,
Подсобив победить врага».