Ольга КИЕВСКАЯ
Ольга Киевская
Ольга Николаевна Киевская родилась в 1957 году в г. Новосибирске.
Член Союза писателей РФ, член Союза журналистов РФ, руководитель литературного объединения КПК «Этнос» г. Новосибирска.
Автор семи сборников стихов: «Мои неистовые птицы» (2005), «Два ангела» (2006), «Мышиный бархат верб» (2008), и др.
Печаталась в литературных журналах «Новосибирск», «Синильга», в городских и областных альманахах, в печатных изданиях Москвы, Санкт-Петербурга, Братска, Рязани и др.
Ольга Киевская – лауреат премии мэрии города Новосибирска в области литературы имени Н. Г. Гарина-Михайловского (2017).
СФИНКС ШЕМЯКИНА
А мы такого сфинкса не видали
До мастера, который смог посметь
Скульптуру поделить по вертикали
На две простые сути – жизнь и смерть.
Нам нежный профиль девы волоокой
Рассматривать неловко. Нелегко
Знать, что в груди по-девичьи высокой
Скисает, бронзовея, молоко.
О, сколько их, забитых палачами,
В подземном царстве спит под грифом «икс»…
Недаром чёрно-белыми ночами
Зловеще оживает русский сфинкс.
Под львиной кожей мается в неволе.
Решётка рёбер – вечные тиски.
На мрачную тюрьму – на сгусток боли –
Он воет от бессилья и тоски.
И вот уже по воле драматурга
Орда мурашек двинулась в дозор –
Шемякинское чудо Петербурга
Пот вышибает из дублёных пор…
Срослись навечно сфинкса половины,
Являя нам иное божество.
Но если жизнь заснула сном невинным,
То смерть не дремлет в облике его.
Не всё ль равно нам, кто в законах общих
Задул для жертв сияние светил?
И кто сошёл за душами усопших –
Святой Анубис или Гавриил?
Густеет синева ночного крепа,
Стекая со вселенской высоты.
Сестра-близнец царя Аменхотепа
Глядит пустой глазницей на «Кресты».
ЗИМА В САНКТ-ПЕТЕРБУРГЕ
Пришла зима. Зима – аристократка.
Самодержавья дерзкого полна.
Пришла тишком. И объявила кратко:
«Внимание! Холодная война!»
Потом стреляла градом, как из пушки,
Патронов отливая леденцы,
Бомбила снегом ветхие избушки,
Дворы Санкт-Петербурга и дворцы.
Быть может, в том природа виновата,
Что дорог ей воинственный кумир?
Но… войны все кончаются когда-то,
И наступает долгожданный мир.
Как вьюги ни трубят, ни завывают,
Холодная война – не навсегда,
Ведь под прицелом солнечным растают
Монархия и диктатура льда.
Март-анархист ворвётся в наши души.
О, это счастье – высмотреть скворца
И знать: одно весна да не разрушит –
Великолепье Зимнего дворца.
НА КРАЮ
А птичья Смерть не выглядит старушкой.
О, нет! Она иная – от и до.
Она очаровательной кукушкой
Садится в подходящее гнездо.
Яйцо подкинет – и родится тельце
С широкою и наглою спиной.
Оно столкнёт законного владельца
В холодный сумрак, в омут ледяной.
И выпавший птенец, лишённый крова,
Погибнет. И окажется ль в раю?
Не дай нам Бог наследия такого:
Свою страну увидеть – на краю.
Она ещё незрячая спросонок.
Уютно ложе. И вкусна еда…
Но рядом с нею зреет кукушонок,
Чтоб выбросить Россию из гнезда.
* * *
Не найти в душе ответа:
Как рождаются слова?
Отчего душа поэта
То – невеста, то – вдова?
Непроста его личина,
Не рассмотришь с кондачка.
В нём – тайфуна чертовщина
И божественность сверчка.
Мир он чувствует иначе,
И шесток его – с версту,
Строгим рядом Фибоначчи
Выверяет красоту.
Жизнь влюблённостью согрета
И предательством нова.
Оттого душа поэта
То – невеста, то – вдова.
ЛГБТ
Что творится нынче в мире?
Извращён и цвет, и вкус.
Не на три, а на четыре
Буквы – взят неправый курс.
В ком ни племени, ни роду,
Подбивает, как и встарь,
Зло кастрировать природу,
Абортируя мораль.
Эту биовариантность
Не приемлет мой народ,
Так как наша толерантность
К их агрессии ведёт.
Вот и, нагло расфуфырясь,
Демонстрируя недуг,
Радужный шагает вирус,
Отравляя всё вокруг.
Чтоб избавиться учтиво
От теорий, что нам по…
От тлетворного массива
Вредоносного ПО,
Наш народ опротестует
Гей-парадов варьете.
Нашу Русь не четвертует
Лезвие ЛГБТ.
Так воспитаны мы с детства:
Веруй в Бога и не трусь.
Нет на белом свете средства,
Чтобы выхолостить Русь.
ТС-С…
Мы о Вселенной всё когда-то точно знали
В утробе матерей и в качестве плода.
Из ниоткуда мы – в земной вертеп попали,
Чтоб, исчерпав свой срок, исчезнуть –
в никуда.
Рождаясь, с болью рвём тугую пуповину,
И воздух – злой тиран – нам разрывает грудь,
Мы все не вечны, и, предчувствуя кончину,
Приходим с плачем в мир,
скрывая знанья суть.
На смертном же одре к лазоревой эмали
Поднимем мутный взгляд, раскаянья полны.
Дадут нам прочитать небесные скрижали –
Но мы пред вечным сном молчать обречены.
Услышим стройный хор и мирозданья лиру,
Природы высший смысл постигнем ты и я
И страстно захотим о том поведать миру,
С восторгом осознав все тайны бытия.
Как будем мы горды внезапным озареньем,
Не в силах ни вздохнуть, ни пальцем
шевельнуть,
Поскольку в судный час с холодным
отрешеньем
Небесный почтальон наступит нам на грудь.
Я знаю, много нас, собрав остатки духа,
Смогли бы рассказать про дивные миры,
Но успевает Смерть – проворная старуха –
Калёным сургучом нам запечатать рты.
СНЕЖНАЯ КНИГА
Как открыла зима белоснежную книгу
Да прилежно подула на глянец страниц –
Миллионы снежинок в оттенках индиго
Заплясали над Обью, не зная границ.
Не желаю метафор иных, не приемлю.
То – не снег и не мёрзлой воды кружева.
Это белые буквы слетают на землю
И сплетаются чудом в густые слова.
Пусть от стужи слегка онемели фонемы,
Но на крышах домов, на святых куполах
Есть наброски её новогодней поэмы,
Есть её nota bene на голых полях.
Не морозная пыль серебрит под ногами.
Алфавит православный упал в декабре
На Октябрьский мост меж двумя берегами,
Что буквально пролёг пунктуальным тире.
Эти ломкие буквы и хрупкие знаки,
Что летят хаотично на каменный плац,
Я ловлю на лету и в предутреннем мраке
Собираю построчно в парадный абзац.
До чего хороша эта белая стая!
Под сугробами букв посветлели дома.
Свой автограф размашистый нам оставляя,
Белоснежным пером расписалась зима.
Пусть не каждый владеет стихов диалектом,
Но поверят и гости, и сибиряки,
Что в столице Сибири,
над Красным проспектом,
Новый год начинается с красной строки!
